«Недавно поисковый отряд «Спадчына» Германовичской СШ Шарковщинского района вернулся домой из поисковой экспедиции в Слонимский район Гродненской области, – писала в газете «Кліч Радзімы» руководитель отряда Ада Эльевна Райчёнок. – Ребята внесли свой посильный вклад в дело возвращения имён погибших в годы Великой Отечественной войны. То, что услышали и увидели ребята, не даст им ни один учитель, ни один учебник истории».

Действительно, осенью 1992 года на Гродненщине перед сводным поисковым отрядом республики приоткрылась страшная трагедия первых дней Великой Отечественной войны. Большой исторический материал, воспоминания непосредственных участников и очевидцев первых сражений Великой Отечественной собрал Александр Леонидович Дударёнок – руководитель поискового отряда «Бацькаўшчына» из г.Минска. В свободное от работы время, много дней он работал в архивах музея Великой Отечественной войны, изучая письма ветеранов и по крупинкам собирая всю правду о тех первых трагических днях 1941 года. Вот лишь некоторые из материалов, которые Александр Леонидович Дударёнок предоставил нам:

Баклан Пантелей Захарович, помощник командира взвода 311-го гаубичного артиллерийского полка:

22 июня 1941 года. «Около 12 часов дня 22 июня построили бойцов и отдали команду для прогулочного марша. Навстречу нам из Ружан шел батальон пехоты в полном боевом снаряжении. Солдаты пели и играли на гармошке. О том, что уже идет война, мы не подозревали, хотя и слышали грохот взрывов. Думали, что это маневры начались. Солдаты оружия не имели, только у меня была десятизарядная винтовка. В небе начали появляться фашистские самолеты. Они бомбили и расстреливали в упор все то, что двигалось.

23 июня 1941года. На второй день, 23 июня, я отправился в Зельву за вооружением. Принес 5 винтовок и несколько сот патронов и раздал солдатам для несения караула.

24 июня 1941 года. От Деречина уцелевшие бойцы вместе с командирами начали отходить на Слоним – Новогрудок – Мир – Минск - Бобруйск и Рогачев. Когда 24 июня подъехали к Слониму, там уже действовал немецкий десант на танкетках. Нам, вооруженным лишь винтовками и наганами, было бесполезно идти на врага. Однако бой мы приняли. Здесь погиб командир 1 дивизиона Гончаренко»..

Акалович Н.М. «Они защищали Минск»:

«В 13 часов артиллеристы (84-й легкий артиллерийский полк) появились в Слониме и сразу же приступили к оборудованию огневых позиций. Здесь на рубеже Щары, части 121-й и 155-й стрелковых дивизий с 8 часов утра вели тяжелый бой с превосходящими силами 47-го моторизированного корпуса противника. Вражеские танки шли напролом. Только во второй половине дня 24 июня 84-й артиллерийский полк уничтожил 14 гитлеровских танков.

Батарея лейтенанта Шомоди (политрук батареи Алексей Шлеев) стояла на прямой наводке против моста, которым пытались овладеть немцы. Атаки следовали одна за другой. Не сумев сломить упорное сопротивление советских воинов, немцы бросились искать брод через реку, и во второй половине дня нашли его в нескольких километрах севернее моста. Колонна фашистских танков, поднимая клубы пыли, потянулась к берегу реки. Создалась реальная угроза их выхода в тыл наших войск, оборонявших переправу.

Майор Воропаев (командир 84-го артиллерийского полка) приказал лейтенанту Шомоди снять с позиций батарею и любой ценой преградить противнику путь на восточный берег. Батарея успела вовремя: один танк уже подходил к восточному берегу, другой был на середине реки, третий приближался к воде. Несколько танков двигалось вдоль опушки леса, подходившего вплотную к берегу реки. Батарея с ходу заняла огневую позицию и открыла огонь по танкам, преодолевавшим брод. Они были поражены первыми же выстрелами, а затем орудия ударили по машинам на опушке леса. Гитлеровцы, видимо, решили, что наскочили на засаду и, сделав по батарее несколько выстрелов, отошли в глубь леса. В это день они больше не пытались воспользоваться бродом».

Военно-исторический журнал: из архива Министерства обороны СССР «Дневник немецкого офицера 71-го пехотного полка 29-й моторизованной дивизии»:

«В 7 час. 20 мин. мы перешли военный мост севернее Бреста. Теперь дело хорошо продвигается вперед. Танки нашего корпуса 17-й и 18-й танковых дивизий справились уже более чем с 500 танками противника. Поздно днем мы достигли Пружан и Розаны (далее Ружаны). В пути мы видели много русских танков, расстрелянных и сожженных. Но также и много наших товарищей пало. Мы находимся на некотором расстоянии от железной дороги в Воволен (Волковыск). Когда стало темно, мы достигли и закрепились в районе пункта 203, южнее Озерницы».

Замашкин Александр Иванович, механик-водитель 57-го танкового полка 29-й танковой дивизии «В июне 1941»:

26 июня 1941 года. «Из Зельвы ночью двинулись дальше. Утром шедшие впереди машины остановились у какой-то развилки дорог: у некоторых из них кончилось горючее. Стали сливать его из двух трех машин в одну, опустошенные машины поджигать. Так двигались мы, примерно, до полудня. Техника шла по дороге, а люди, лошади по обеим ее сторонам, поминутно посматривая на небо. Впереди мы увидели в небе аэростат-корректировщик. И сразу же среди наших отступавших подразделений начали рваться снаряды. Пытались свернуть в сторону от дороги, но куда бы мы ни сунулись, везде нас встречал плотный огонь, корректируемый воздушным наблюдателем. Люди гибли ежеминутно. Машин уже почти не осталось, техники тоже. Нас били со всех сторон из орудий и минометов, а мы не видели врага, стреляли наугад. В следующей деревне нас встретил какой-то генерал. Он приказал всем построиться, разделиться на две партии и поставил задачу: ночью одной партии прорваться влево, другой – вправо».

Гейнц Гудериан «Воспоминания солдата»:

«Танковая группа снова перешла в подчинение 4-й армии и получила приказ отрезать по линии Задворье (9 км севернее Слонима), Голынка, Зельва, р. Зельвянка пути отхода противника из Белостока.»

Военно-исторический журнал: из архива Министерства обороны СССР «Дневник немецкого офицера 71-го пехотного полка 29-й моторизованной дивизии»:

«Рано утром мы продвинулись на несколько километров дальше через Озерницу на северо-восток, до пункта 214. Из кустов и ржаных полей мы были обстреляны из винтовок и пулеметов. Затем начали стрелять со всех сторон. Чтобы добиться покоя, нам пришлось прочесать всю окружающую местность. Эти парни прячутся в ржаных полях. Так как они себя ничем не обнаруживают, то мы решили с ними долго не возиться и окружили всю местность. Гражданских мы также бьем всеми видами оружия, находящимися на вооружении германской армии. Жаль только, что не хватает веревок, чтобы вешать этих коварных.

Через Озерницу, где расположен полк дивизии, продвинулись на восток. Местами видны трупы, на дороге разбитые машины. До Костени и Особняки дорога завалена».

Тимошенко Н.С., 125 отдельный противотанковый дивизион 29 механизированной дивизии «В июне 1941»:

«27 июня, в ночь, подъехали к реке Щара. Машин, бойцов, командиров собралось очень много. Деревянный мост разбит. Укрытия не было никакого – чистое поле. На другом берегу только кустарник. Переправу наладили из машин и небольших бревен. Легковые машины прошли, а грузовые – разломали переправу. Налетевшие на рассвете самолеты разбили ее окончательно. На реке был настоящий ад. Самолеты бомбили, били зажигательными пулями. Машины горели, рвались баки с бензином. Горели и люди, многие бросались в реку, тонули. Река не могла спасти от огня. Она сама горела от разлившегося бензина. Мало кому удалось спастись. Медицинской помощи не было никакой. Крики, стоны! Это невозможно описать. Волосы дыбом становятся, и слезы глаза застилают. Оставшиеся в живых, обгоревшие и раненые, стали пробиваться на восток».

Пономарев В.Н., телефонист 157-го батальона аэродромного обслуживания 126-го истребительного авиационного полка (описывает бой у д. Клепачи Слонимского р-на):

«Вместе с нами под Зельвой прорывались из окружения остатки какого-то танкового соединения, в котором остался всего один танк Т-34. Командовал им генерал в танкистском комбинезоне. Когда мы пошли на прорыв, генерал сел в танк и тот устремился вперед. Танк раздавил гусеницами немецкую противотанковую пушку, прислуга успела разбежаться. Но, на беду, он двигался с открытым башенным люком, и немецкий солдат бросил туда гранату. Погиб экипаж танка и генерал вместе с ним. Несмотря на огромные потери, мы все же вырвались из этого пекла и пошли в сторону Минска».

Кадет Михаил Федорович «Тайна Слонимских курганов» (статья в газете «Советская Белоруссия»):

«По вражьей воле туда и втянулись колонны штаба 6-го мехкорпуса, его медсанбата, других тыловых подразделений. От моста и брода у Кошелей колонны направлялись к Клепачам, чтобы дальше – через Озерницу выйти к Слониму. Кто мог представить, что захватчики третий день хозяйничают в Слониме, что клещи ударных танковых соединений группы «Центр» скоро сомкнутся в Минске?! А немецкие десантники распалялись в засаде у Клепачей. На всякий случай подготовили живой щит: согнали людей к церкви и кладбищу. У поворота Ивановки, откуда хорошо просматривалась дорога на Кошели, артиллеристы-десантники установили орудия, а чтобы не было помех, сожгли дома, другие постройки на краю деревни. На другой возвышенности, тоже за Ивановкой, чтобы хорошо виделось при подъезде к Клепачам от Зельвянки, диверсанты, переодетые в красноармейскую форму, подняли красный флаг, создали видимость штабного расположения. Появилась разведка: бронемашина и бойцы на трех мотоциклах с колясками. Стоявшие на въезде в деревню «регулировщики» направили их по мосту через Ивановку к «штабу».

Взлетела сигнальная ракета – немцы ударили по колонне из орудий, минометов, пулеметов… Неожиданный огонь, прицельный и сплошной, ошеломил красноармейскую колонну. Некоторые солдаты и офицеры не успели взяться за оружие. Позже жителям Клепачей открылись жуткие видения. Одно наиболее запечатлелось в памяти Петра Ракевича: в кузове машины-полуторки, пробитом пулями, навалом, друг на друге лежали убитые – 11 красноармейцев и женщина с ребенком; из кабины не успели выпрыгнуть водитель и капитан с танковыми эмблемами.

И все же кому-то удалось вырваться за огненную завесу. Одна группа, прикрывшись кустарником, смяла орудийные и минометные расчеты, пробилась в лес на противоположном берегу. Другая – вслед за танком и бронемашиной прорвалась через мост. Многие из тех, кто находился в хвосте колонны, укрылись в лесу, что ближе к Зельвянке.

Эпизоды и картины кровавой схватки в Клепачах рассказали Петр Семенович Ракевич и Николай Васильевич Ананович. Они воевали в партизанском отряде. Из «тридцатьчетверки», которую остановил гранатометчик, они достали и похоронили тела четырех человек. Один из погибших, как установили по найденным при нем документам, был генерал-майор Хацкилевич. Его документы Петр Ракевич спрятал на чердаке школы. Сельчане, как было приказано немцами, стянули, снесли и сложили убитых в ямы, выкопанные недалеко от дороги на Кошели. Сколько положили народа, никто не считал. Позже сошлись на цифрах 350-370. Среди убитых были женщины – врачи и сестры медсанбата, жены военных, их дети...»

Колесников Василий Кузьмич, механик-водитель танка Т-34 7-го танкового полка 4-й танковой дивизии 6-го мех. корпуса:

«Мост возле Зельвы был разрушен, и мы повернули южнее. Берег р.Зельвянки везде был вспахан бомбами и снарядами. А что творилось на переправе под Королино, жутко вспомнить. Подходы и подъезды к переправе забиты машинами, повозками, орудиями. У брода скопились солдаты всех родов войск. Река кипела от взрывов снарядов. Много раненых, на которых никто не обращает внимания. Повсюду валяются убитые. По реке разносятся крики обезумевших людей…»

Немцы захватили Слоним 24 июня 1941 года, и вышли в тыл нашим войскам, отступающим из Белостокского выступа. Все деревушки в тех краях находятся в большой долине, которую со всех сторон окаймляют небольшие высоты. На них-то и разместились немецкие солдаты и группы диверсантов, переодетые в форму красноармейцев. Они пропустили отступающую от границы колонну советских войск, вместе с которой шли и беженцы, растянувшуюся километров на 40. В небо были подняты немецкие аэростаты, с которых фашисты корректировали огонь дальнобойных орудий. Налетели самолеты с крестами на крыльях... Взрывы бомб, пулемётная и автоматная трескотня смешались в страшный рёв. Когда всё стихло, на дороге остались лежать десятки тысяч людей. Немецкие десантники добивали тех, кто ещё шевелился: и женщин, и стариков, и детей, и солдат...

Старожилы д.Клепачи рассказали нам, что даже калитки на улицу не открывались, так всё было завалено трупами людей... Через несколько дней немецкое командование приказало местным жителям убрать разлагающиеся на солнце трупы. Их стаскивали в канавы и воронки от бомб.

Мне особенно врезался в память жуткий рассказ пожилой женщины из деревни Клепачи. Она не могла вспоминать тот день без слёз:

– Мы жили до войны на хуторе. Его сейчас уж нет совсем. Мне тогда было лет десять. Папа и старший брат стаскивали убитых в воронку за хутором. Я им ручки на груди складывала. Вот так, – показала она, скрестив руки, и заплакала.

Мы не торопили. Ждали продолжения рассказа.

– Убитых было 34 человека. Отец с братом присели отдохнуть на краю ямы и закурили... В это время мы услышали, что тарахтит мотоцикл. Он приближался. Это были немцы... Я испугалась и спряталась за кусты... Немцы слезли с мотоцикла, подошли к яме, заглянули в неё, что-то заговорили по-своему... А потом из автоматов расстреляли моего отца и брата... Столкнули их в яму, и уехали...

Женщина, сгорбившись, долго плакала, вытирая краем платка морщинистое лицо. И всё же я решилась задать вопрос:

– Скажите, а памятник на том месте стоит?

Она отрицательно покачала головой.

– Нет там памятника, да и хутора нет. Поле на том месте пашут. Сейчас осень – не пройти туда. Вы лучше весной приезжайте... Или летом... Место я хорошо помню... (но летом её уже не было в живых).

Похожие рассказы о позабытости тех, кто погиб в первые дни войны, мы слышали во многих домах. И в каждом доме старики плакали, вспоминая события давно минувших дней...

За неделю работы у д.Клепачи Озерницкого с/с Слонимского района Гродненской обл. поисковиками были подняты останки 40 погибших воинов из 6-го механизированного и 5-го стрелкового корпусов Красной Армии, прорывавшихся с боями из-под Белостока и Гродно.

В д.Клепачи Александр Леонидович Дударёнок, руководитель поискового отряда «Бацькаўшчына», показал нам памятник погибшим в 1941 году воинам, который стоит на месте перезахоронения 209 погибших воинов. Но большинство погибших воинов, стариков, женщин, детей так и остались лежать безымянными по полям, лесам, болотам, под тонким слоем земли. Как прикопали их когда-то в 1941 году местные жители: наспех, как попало, – так и лежат они все эти годы.

Мы уговорили пожилого мужчину П.Ракевича (который в войну был подростком), показать ямы, где жители деревни закапывали погибших людей. Он рассказал нам, что в войну, в поисках оружия и боеприпасов, партизаны трижды вскрывали все могилы в округе. Прямо за деревней он примерно показал нам место, метрах в двадцати от дороги, в 70 м западнее окраины д.Клепачи, на гребне холма.

Мы стали вскрывать яму и обнаружили в ней останки 32-х человек: женщин, детей, солдат. Вместе с останками погибших были найдены десять медальонов воинов, остатки петлиц лейтенанта, нарукавные знаки различия политработника, пистолет системы «Наган» №1900, пистолет системы «Браунинг», ручной пулемёт Дегтярёва, пулемёт Дегтярёва танковый, танковые часы, обрывки какого-то документа с надписью на обложке: «Удостоверение командного состава РККА», остатки партбилета, комсомольского билета, служебной книжки красноармейца, приписного свидетельства, удостоверения к значку «Готов к ПХВО» 1 ступени, квитанций, записной книжки, фрагменты отпечатанного типографским способом текста речи Молотова о нападении Германии на Советский Союз на белорусском языке, почтовая карточка со штемпелем «5 24.ХІІ… Ростов…». Захоронены останки поднятых бойцов в братскую могилу д.Драпово Озерницкого сельсовета Слонимского района Гродненской области. По найденным медальонам и документам удалось установить:

– «Шигаралиев Турсун(л), красноармеец, 1919 года рождения, уроженец Казахской ССР, Южно-Казахстанской области, г.Чемкент, Ленгерский район, Казыгуртский сельсовет, колхоз «Каракия». Адрес семьи: Ахимов Кинд(о)жибек, Казахская ССР, г.Чемкент, Ленгерский район, Казыгуртский сельсовет, колхоз «Каракия». Мобилизован Ленгерским РВК (в ЦАМО РФ не числится);

– «... станция Жулаверы Грузинской ССР, винсовхоз «Кулар», Сообщить Ениной Ольге Власовне» (надпись на обратной стороне вкладыша медальона);

– «Кашин Иван Иванович, младший сержант, 1917 года рождения, уроженец РСФСР, Ярославской области, Гаврилов-Ямский район, Кузовковский сельсовет, д.Пурлево. Адрес семьи: Кашина, Ярославская обл., Гаврилов-Ямский район, Кузовковский сельсовет, д.Пурлево» (родственники найдены);

- «Манов Иосиф Петрович, старший политрук, старший инструктор оргпартчасти политотдела 13-й стрелковой дивизии БВО, 1900 года рождения, уроженец г.Хасав-Юрт, Дагестан. Призван Георгиевским РВК Орджоникидзевского края (по данным ЦАМО РФ числится пропавшим без вести в июне 1941г.);

– «Трусов Борис Семёнович, красноармеец, 1920 года рождения, уроженец РСФСР, Горьковская обл., Лукояновский р-н, Крюковский с/с, д.Перемчалки. Призван Линдавским РВК. Адрес семьи: Трусова Евгения Фёдоровна – РСФСР, Горьковская обл., Линдавский р-н (по данным ЦАМО РФ числился пропавшим без вести в декабре 1941 года – входящий №21975 от 15.05.1947 года – родственники найдены».

Жители деревни Клепачи рассказали нам, что у деревни погибло три генерала. Один из них был ранен в ногу. Он ещё доковылял до колодца в середине деревни, да там и умер.

В 1946-ом, когда в Клепачах строили памятник погибшим воинам, перенесли останки умершего от ран генерала, и записали на памятнике фамилию командующего 6-м механизированным корпусом М.Г.Хацкилевича. В 1951 году перезахоронили и второго генерала, но фамилия не была установлена.

Я выписала в Центральном архиве Министерства обороны Российской Федерации списки генералов, пропавших без вести в начальный период войны. По Западному военному округу их оказалось 23.

Наша исследовательская группа переписала в архиве все имеющиеся документы за первые дни войны в Белоруссии. Внимательно сопоставив и перепроверив эти данные, мы пришли к выводу, что вторым, пропавшим без вести генералом, мог быть генерал-майор артиллерии 6-го механизированного корпуса Митрофанов Александр Степанович (одновременно с ним погиб у этой деревни его командир генерал Хацкилевич М.Г.). Посоветовавшись с сотрудниками читального зала ЦАМО РФ, я решила перепроверить эти данные ещё и в картотеке потерь офицерского состава. В карточке учёта Митрофанова А.С, записано: «Родился в 1892 году. Генерал-майор артиллерии. Умер от ран 30 июня 1941 года. Семья: Митрофанова Розалия Моисеевна – жена, Станислав – сын».

В 1949 году, в ответ на запрос, из Ленинградского горвоенкомата сыну Станиславу Александровичу было выслано уведомление: «Ваш отец Митрофанов Александр Степанович пропал без вести в июне 1941 г.».

На этой же учётной карточке в углу, поставленный чернилами, чуть виднелся какой-то небольшой штамп. Я обратилась к начальнику отдела за разъяснением. Он ответил, что так обозначается наличие трофейной немецкой карты. На ней мы прочли: «Убит 500 метров южнее перекрёстка дорог, что 16 км восточнее Зельвы».

В Ленинграде через совет ветеранов разыскали сына А.С.Митрофанова – Станислава Александровича. А несколько дней спустя нам позволила жена старшего сына Вольдемара Александровича – Наталья Николаевна. Она рассказала, что отец её мужа – А.С.Митрофанов, в Красной Армии с 1919 года, служил в Белостоке. За несколько дней до начала войны успел отправить жену и двоих сыновей в г.Челябинск к родственникам. Розалии Моисеевне ничего не удалось узнать о судьбе мужа. В 1954 году она умерла, так и не зная, где погиб её муж. Но даже тогда, когда работники архива прочли трофейную немецкую карту, ни родным, ни в военкомат по месту гибели ничего сообщено не было. Митрофанов Александр Степанович все эти годы числился «пропавшим без вести». Кто же был третий погибший у д.Клепачи генерал? Может быть, пропавший без вести в июне 1941 года зам.командира 5-го стрелкового корпуса 10-й Армии генерал-майор Буданов Фёдор Иванович? А возможно и сам командир 5-го стрелкового корпуса генерал-майор Гарнов Александр Васильевич? Кто поможет разгадать страшную загадку первых дней жестокой войны?! А ведь таких «загадок» и «белых пятен» по 1941 году ещё слишком много хранит история.