Ежегодно (с 1985 года) я работаю в Центральном архиве Министерства обороны Российской Федерации. Проведя исследовательскую работу по отчётным документам 1-й и 3-й Воздушных Армий, участвовавших в освобождении г.Витебска от немецко-фашистских захватчиков, составила список 517 самолётов, не вернувшихся с боевого задания с территории Витебской области. Мы неоднократно пытались установить места гибели экипажей. Постоянно вели опрос очевидцев боёв. Нам рассказывали, что среди болот есть такие места, где падали самолеты, но пробраться туда можно только в сильные морозы. Чаще сообщали, что действительно видели, как упал самолёт, но после войны всё сдали в металлолом.
Весной 1987 года несколько раз мы пытались поднять в лесу у д.Щитовка, упавший в болото, двухмоторный самолет. Местные жители утверждали, что одного из лётчиков они похоронили на горке, рядом с двигателем. Из Минска к нам приехали подводники авиаремонтного предприятия. Они пытались нам помочь. Достали много крупных деталей, но двигатели так и не нашли. Останки лётчика также найдены не были.
Поиски штурмовика у д. Красный Двор Витебского района в марте 1988г., о котором нам рассказал Виктор Бондаренко из д.Прусеничи, также не увенчались успехом. Четыре дня, от темна до темна, черпали вёдрами, и передавали по цепочке наверх из воронки торфяную жижу.
Виктор Владимирович Бондарев подсчитал: чтобы вода в воронке опускалась хотя бы на метр, нужно за час поднимать не менее двухсот вёдер торфа. Мы даже обедать не уходили, хотя порядком устали.
По ночам отдыхали, полусидя в двух крохотных вагончиках, где переодеваются во время работы лесорубы. Условия были очень тяжёлыми.
Даже питьевая вода была ограничена. У нас ведь не было своего транспорта. А одного бидона воды, что привозили нам поутру лесорубы, на 15 человек хватало лишь для приготовления пищи. Но нам очень хотелось найти самолет. На четвертый день удалось поднять лишь кусок брони от самолёта и несколько мелких деталей, которые доказывали, что в болоте действительно лежит штурмовик.
И тогда лесорубы начали нам помогать. Они подогнали к воронке трактор и захватом для подъёма брёвен пытались зачерпнуть в воде детали самолёта. Картина была воистину фантастическая. Казалось, что огромная рука неповоротливого, неуклюжего робота на ощупь ищет что-то в болотной жиже. А рядом на полузатопленной льдине - смельчак из отряда «искателей», в прорезиненном костюме Л-1 (для хим.защиты) поверх одежды, пытался управлять «механическим гигантом-роботом». И они победили. Над тёмной воронкой показался «в руке у робота» большой кусок самолётной брони… Эту картину дополняли дымы от сжигаемых лесорубами сосновых веток. Дым стлался низко над землёй, и порой скрывал и лесорубов, и трактор, и наших ребят.
Утром, назавтра, за нами должна была придти из училища машина. Мальчишки просились последнюю ночь провести у костра, но мы не разрешили. На рассвете все проснулись от выстрелов. В том месте, где с вечера горел костёр, охотники подстрелили матёрого волка.
В начале апреля 1988 года у д. Ерёмино Витебского района, во время поисковой экспедиции, были найдены обломки истребителя Ла-5. По тому, как он упал, похоже, что лётчик направил горящий самолет в немецкую траншею. Нам очень хотелось установить, кто же был этот отважный пилот. Но ничего сделать не удалось, так как от двигателя мы нашли лишь оплавленные куски металла.
Тогда же, весной 1988 года, столяр училища рассказал нам, что старожилы в д. Кузьменцы Витебского района видели, как во время войны подбитый самолёт, прорезав берег р.Суходровка, ушел в пойму реки. И хотя было ещё довольно холодно, а местами даже лежал снег, мы разбили палаточный лагерь прямо на берегу реки. Отправились в эту экспедицию лишь на два выходных дня, поэтому сразу же приступили к раскопкам. Очень много попадалось небольших кусочков алюминия, обломков стекла… Ниже, в грунте, мешала копать вода. Работать становилось всё труднее. Деревенские дома здесь расположены довольно близко от реки, да и дорога проходит рядом. К нам подходили люди, интересовались нашей работой. Мы объясняли им, что необходимо найти двигатель самолёта, что только по его номеру можно установить фамилии членов экипажа…
И вдруг, один мужчина, как оказалось, здешний лесник, сказал:
– Зря ищете! Двигателя там нет. Мы ещё в пятидесятые годы его в металлолом сдали. Он неглубоко лежал… Трактором зацепили, и вытащили. Дорога-то рядом проходит.
Видя, что ребята отложили в сторону лопаты, лесник предложил:
– Есть у меня на примете одно местечко… Я думаю, там самолёт лежит. Я не видел, как он падал. Но представьте: среди леса растёт две сосны со срубленными на одинаковой высоте макушками. Вместо макушек – верхние ветки к небу тянутся. А впереди, метрах в пяти, небольшая воронка. Что ещё могло срубить макушки сосен на одинаковой высоте?!
Мы переглянулись, заинтересованные рассказом лесника.
– А Вы смогли бы нам показать это место? – спросил Виктор Владимирович Бондарев.
Лесник посмотрел на нашу обувь и с сомнением покачал головой:
– Не пройти вам, ребята, сейчас туда! Болото… Вода стоит, да и сапог болотных у вас ни у кого нет. Туда только по болоту километров восемь идти надо. Вы лучше летом приезжайте, когда подсохнет.
Мы стали упрашивать старика, пока он не согласился:
– Ладно! Завтра отведу. Сейчас уж стемнеет скоро. Давайте лучше завтра. В 9 часов зайду за вами.
Виктор Владимирович после завтрака отобрал группу ребят покрепче, и, вооружив их лопатами и щупами, повёл за лесником через болото…
Вначале пришлось расколоть в воронке ещё не растаявшую льдину, чтобы оттащить её по частям в сторону. Вычерпав из воронки остатки болотной жижи, начали копать, так как длинным щупом нащупали какой-то кусок металла на небольшой глубине. Копать становилось интереснее: всё больше попадало металлических предметов… Работали без обеда и порядком устали, но продолжали разбирать воронку до тех пор, пока не наткнулись на авиационную пушку.
В лесу быстро темнело. Кто-то вспомнил, что за нами в д.Кузьменцы уже наверняка пришла из училища машина. Ребята сполоснули в болоте поднятую авиационную пушку и, взвалив её на плечи, поспешили в обратный путь.
Рассказав в училище о находке, уговорили Фёдора Петровича Тихонова, директора училища, отпустить нас ещё на четыре дня в лес…
Небольшой группой выехали в д. Кузьменцы, взяв ребят постарше. В палатках спать по ночам было ещё очень холодно, поэтому разместились в небольшом вагончике мелиораторов, который в это время пустовал. Да и дневальных на день оставлять не нужно, - вагончик замыкается. А две пары лишних рук при подъёме двигателя самолёта нам не помешают.
Три дня подряд с рассветом отправлялись по знакомой теперь тропинке через болото в лес, к самолёту. Вначале вычерпали воду и начали углублять воронку. Копать становилось всё труднее, так как по стенкам воронки постоянно вниз стекала вода. Одновременно в яме могло работать не больше двух человек. Остальные по очереди поднимали наверх на верёвке, переброшенной через блок, полные вёдра с глиной и водой…
На второй день, на глубине шести метров, наткнулись на вал двигателя самолёта. Чтобы его освободить, желательно расширить воронку. Но у нас для этого уже оставалось очень мало времени. Из-за оползавшей пластами глины, становилось всё опаснее работать, поэтому в раскоп спускались только руководители.
С утра приходилось вёдрами черпать воду, так как за ночь она заполняла воронку почти до краёв. На третий день, во второй половине дня, мы, наконец, почувствовали, что двигатель покачнулся… Но его ещё удерживала глина. Не снижая темпа, продолжали поднимать наверх полные вёдра, а ребята тем временем заготавливали длинные жерди, чтобы укрепить ими стенку воронки для подъёма двигателя.
Обвязав двигатель тросом и верёвками, прикрепив механическую лебёдку к деревьям, осторожно начали вращать ручку барабана. Мужчины отогнали в сторону мальчишек, так как из-за сильно натянувшегося под большой тяжестью троса, становилось небезопасно… Ребята из-за деревьев, затаив дыхание, наблюдали, как метр за метром двигатель самолёта приближается к краю воронки. Тишину нарушал лишь плеск воды в воронке, когда обваливались пласты глины.
«Ура!» – дружно закричали мальчишки, когда двигатель оказался на земле. Все вместе мы с трудом откатили его от края воронки. Не терпелось поскорее узнать номер двигателя. Но рядом не было чистой воды. Да и в лесу очень быстро темнело, а фонарик мы с собой не захватили. По болоту возвращались уже при свете луны. Усталые, но счастливые, вернулись к месту ночлега. Возбуждению ребят не было предела… Если не помешает вода, хочется попытаться поднять и лопасть пропеллера.
На следующий день, ещё затемно, отправились на болото, рассчитывая, пока не пригрело солнце, продолжить работу. Но то, что мы увидели в лесу, резко изменило наши планы: воронка до краёв была заполнена водой, да и её стенки местами обрушились. Начинать всё заново совсем не хотелось. К тому же и машина из училища скоро должна за нами придти. Хорошенько отмыв талой водой двигатель, записали его номер, сфотографировали со всех сторон и направились в обратный путь.
По номеру двигателя в Центральном архиве Министерства обороны СССР установили, что лётчиком самолета был младший лейтенант Вшивцев Николай Дмитриевич, 1923 года рождения, уроженец Кировской области, Верхошижемского р-на, Сподровского с/с, д.Кручина. Не вернулся с боевого задания в районе д.Карповичи 12.01.1944г. (937иап, 322иад, 2АК). Его мать Вшивцева Ефросинья Ивановна проживала в Свердловской области, г.Березовск, Новый посёлок, ул.Чапаева, д.28. На наши запросы в адресный стол и Кировский облвоенкомат никто не ответил. Судьба лётчика осталась, пока, неизвестна, так как в архиве записано: «По показаниям летчиков, самолет Ла-5 горел, лётчик Вшивцев Н.Д. спасся на парашюте, попал в плен».
Поднятый двигатель до конца мая 1988 года лежал в лесу. Когда подсохла лесная дорога, в правлении колхоза мы попросили трактор с волокушей, и вывезли двигатель из леса, а потом доставили в училище.
В августе 1990 года на легковой машине Николая Анатольевича Марчика мы отправились на поиски самолёта, который по рассказам очевидцев упал в Зароновское озеро.
До этого мы побывали там ранней весной – пытаясь прибором ММП-5 (магнитометр) отыскать место падения самолёта. Но нам не повезло: прибор сильно перегревался и не работал. По льду озера мы перешли тогда в д.Гришаны, и у местных рыбаков стали расспрашивать про самолёт. Нам подтвердили, что местные рыбаки раньше цепляли сети за что-то металлическое в озере. Но точное место показать не могли.
В жаркий воскресный день, в конце лета 1990 года, мы зашли в дом к рыбаку в д.Жигалово, чтобы одолжить лодку. Разговорились с хозяином о цели нашего приезда. Выслушав нас, старый рыбак сказал:
– Много «искателей» сюда и до вас приезжало. Из Минска были, из Ленинграда, из Смоленска. Даже из Сибири как-то приезжали… Ничего найти не смогли. Дня 2-3 на берегу поживут и уезжают… Да и вам не найти! Глубина там очень большая – метров 17 будет в том месте.
Мы стали просить хозяина лодки показать, хотя бы примерно, где, рыбаки д.Жигалово постоянно рвут и цепляют сети. Он долго отказывался, но всё же пошёл с нами к лодке…
Поплыли к тому месту, где два берега озера почти сходятся между собой. Старик показал примерный радиус поиска – метров 200-З00… Наши водолазы многозначительно переглянулись между собой. Поблагодарив рыбака, отвезли его на берег. По расстроенным разговорам между собой наших водолазов, я поняла, что поиски самолета почти безнадежны. Ведь искать на такой большой глубине в озере разбившийся истребитель, да ещё почти в двухметровой толще ила, всё равно, что иголку в стогу сена…
И всё же мы решили попытать удачи…
Дело близилось к вечеру. Не теряя времени, Николай Анатольевич начал надевать водолазный костюм. В аппарате было маловато воздуха, а чтобы заправить их на берегу, нужно иметь свой компрессор. У нас его не было, поэтому заправлять воздухом акваланги приходилось на спасательной станции. Чтобы экономить воздух в аквалангах и зря не рисковать, решили обвязать веревкой большой камень и опустить его с лодки в воду, а затем по той же верёвке опустить на дно водолаза. На такой большой глубине никому из наших водолазов-любителей пока ещё работать не приходилось.
Найдя на берегу камень, обвязали его верёвкой и поплыли к тому месту, которое примерно показал рыбак. Николай Григорьевич Гребнёв бросил камень наугад в воду. Осторожно по верёвке начали опускать Николая Анатольевича Марчика… Все волновались, так как воздуха в аппаратах было в обрез…
Минуты погружения казались вечностью… Но вот, стоящий на сигнальном конце веревки Николай-2 (как мы в шутку называли Николая Григорьевича Гребнёва), почувствовав условный сигнал «Подъем», начал быстро выбирать свой край страховочного фала… Вот над поверхностью воды показалась голова водолаза... Он подплыл к лодке, держа в руках калошу – нижнюю часть унта с костями голеностопного сустава лётчика. Николай, ещё не успев отдышаться, произнёс:
– Ребята, двигатель!… Камень лёг прямо на двигатель самолёта!…
В такую удачу трудно было поверить. Мы радовались, как дети, обнимали и поздравляли друг друга… Но, продолжить работы в этот день было невозможно, так как на озере быстро темнело – дело близилось к вечеру… Николай притопил веревку, чтобы её не срезали рыбаки, и мы поплыли к берегу, решив назавтра вернуться.
Несколько дней подряд, вместе с подводниками из клуба «Искатель», Николай Анатольевич Марчик после работы выезжал в Зароново. Были подняты останки лётчика, части кабины, шасси, лопасть пропеллера, штурвал, крылья, двигатель самолета. К сожалению, фамилию лётчика так и не удалось установить, из-за того, что обшивка двигателя оказалась повреждённой: от удара о воду, сорвало пушку, установленную в развале двигателя самолёта. Вместе с пушкой сорвало кусок обшивки двигателя. Нащупать на такой большой глубине, да ещё почти в трёхметровом слое ила, авиационную пушку или куски обшивки двигателя сразу не удалось. Единственное, что удалось установить по характерным признакам конструкции и вооружения, что это был самолёт Як-9. И только гораздо позже Михаилу Иванову удалось поднять очень сильно изуродованную авиационную пушку. Но номер двигателя так и не был установлен.
Да, желание поднимать военную технику из озёр и болот у наших подводников огромно. Во время поисковых экспедиций во многих местах, особенно где местность сильно заболочена, нам рассказывали о том, что видели обломки дюраля от разбившихся самолетов. Но одного желания ребят и руководителей мало. Нужны средства, костюмы, акваланги, техника для передвижения.
Прочтя в газетах о том, что члены клуба «Искатель» ведут поиск погибших в годы войны экипажей самолётов, как-то весной 1992г. ко мне в музей пришёл Фомичёв Владимир Петрович – в прошлом инструктор обкома партии. Он рассказал, что в 1941 году видел, как над Витебском 9 или 10 июня шёл воздушный бой нашего истребителя «Чайка» с немецким самолётом. Он буквально кружился вокруг тяжёлого немецкого бомбардировщика. А когда закончились боеприпасы, наш лётчик пошёл на таран. Оба самолёта потеряли управление.
- Куда упал немец, я не заметил, - рассказывал Владимир Петрович, - а наша «Чайка» упала в озеро Полонское, что справа от шоссе, перед д.Вороны. Точное место я показать не могу, потому что в это время находился на шоссе: возвращался в Витебск из деревни.
Игорь Николаевич Красовский с нашими мальчишками несколько раз обследовал озеро. Но найти самолёт им так и не удалось.
Тогда же весной 1992 года ребята познакомились с членом Рижского клуба «Аквилон» спортсменом-подводником Александром Степановым. После окончания авиационного училища, он был направлен служить в г.Витебск, в Журжево. Узнав, что «искатели» Красовского И.Н. не могут найти в Полонском озере самолёт, он стал уговаривать Виталия Пенкальского поехать на озеро самостоятельно. Виталий пытался отговорить друга, мотивируя тем, что без лодки и без страховки, нырять в озеро по такой ещё большой воде небезопасно. Да и Красовский не разрешит. Но Саша засмеялся, и, настаивая на своём, уверял, что в «Аквилоне» не раз нырял без всякой страховки.
Утром 3 мая 1992 года, взяв в клубе без разрешения полупустой акваланг и водолазный костюм, на попутной машине, они вдвоём отправились на озеро. Виталий помог другу надеть костюм и акваланг, и Саша поплыл к тому месту, где рыбаки не раз цепляли сети. Виталий наблюдал за ним с берега. До предполагаемого места падения самолёта от того места, где стоял Виталий, было метров 150-200.
Саши долго не было видно, и Виталий уже начал волноваться за друга. Вдруг он показался над водой, резко сорвал с лица маску, закричал нечеловеческим голосом «Аааааааааа…», и резко ушёл под воду. Больше Виталий его не видел. Он сбросил с себя одежду и поплыл на помощь. Увидев пузырьки на воде от ещё работавшего акваланга, принялся нырять в этом месте. Но мешал ил. Поняв, что долго не продержится в ледяной воде, стал звать на помощь. У противоположного берега, возле камышей, сидел в лодке местный рыбак. Он сразу бросился на помощь. Но время было упущено. Они выломали в кустах большую ветку, чтобы отметить то место, где раньше виднелись пузырьки воздуха из работающего акваланга. И Виталий уехал на попутной машине в Витебск за спасателями.
Водолазы вытащили тело Саши из озера, достали со дна и акваланг. Одна ласта на Сашиной ноге была сорвана. Её так и не нашли в иле.
Что же он увидел на дне? За что зацепился, сорвав ласту? Чего так испугался? Все эти вопросы так и остались без ответа, хотя Красовский И.Н. с водолазами Витебской спасательной станции обследовали это место, да и сорванную ласту пытались отыскать, чтобы найти причину гибели парня. Но истину установить так и не смогли.
А поиски погибших экипажей продолжались.
Как-то весной 1997 года на работу мне позвонил молодой парень из Москвы. Он сказал, что мой телефон ему сообщили в Подольском архиве. Георгий Рамазашвили (так зовут этого молодого человека) попросил меня помочь в поиске погибшего экипажа самолёта ДБ-3Ф, сбитого фашистами над Витебском в ночь с 15 на 16 апреля 1942 года. Он рассказал, что вдова Самуила Яковлевича неоднократно пытались найти могилу его двоюродного деда. Куда только ни писали, но получали ответ «Не вернулся с боевого задания». Георгий не раз слышал рассказы о гибели Самуила Яковлевича Клебанова, его двоюродного деда. Став взрослым, решил сам заняться поиском. Он поехал в Центральный архив Министерства обороны РФ. Изучил документы авиации дальнего действия. Установил, что ст.лейтенант Клебанов С.Я. был пилотом 748-го авиаполка. Он переснял боевые донесения Штаба Авиации дальнего действия и 3-й авиадивизии дальнего действия. Подняв алфавитные книги учёта личного состава и приказы по дивизии, выписал данные членов экипажа Клебанова С.Я.: Валентина Александровича Зотова и Валентина Фёдоровича Бычкова – стрелков-радистов, Александра Ивановича Агеева - штурмана. Получив в картотеке потерь данные о местах призыва и довоенные адреса семей погибшего экипажа, начал поиски родственников погибших воинов и однополчан. Он разыскал семьи обоих стрелков-радистов и штурмана. И только получив от родственников фотографии погибших членов экипажа Клебанова С.Я., в 1998г. приехал в Витебск.
Георгий привёз ксерокопии документов архива. В них говорится:
«Боевое донесение №29 Штаб Авиации ДД.
Москва. 14.00 16.4.1942года
1. Авиация дальнего действия в ночь с 15.4 на 16.4.1942года произвела 46 самолётовылетов…
2. Результаты бомбардирования: ст. Витебск товарная – отмечены попадания в станционные здания. В результате попаданий возникло 14 очагов пожара, сопровождавшихся пятью взрывами.
Ст. Витебск – пассажирская - отмечены попадания в ж.д. пути и станционные здания; в пристанционные постройки и г.Витебск. В результате попаданий возникли очаги пожара: 4 – на путях, 2 – среди эшелонов, один в районе станционных зданий и один – в юго-восточной части г.Витебск.
Аэродром Витебск – отмечены попадания на взлётную полосу; в районе стоянки самолётов накрыли площадь 120х800 метров. Вызвано 3 очага пожара.
3. … Ж.д.узел Витебск прикрывается: до десяти орудий среднего и крупного калибров и до пятнадцати орудий МЗА. Отмечено 16 прожекторов.
Боевое донесение НР 13 Штаб 3 АДДД
Монино 3.20 16.4.1942года.
1) 3 авиационная дивизия дальнего действия в ночь с 15 на 16.4.1942 года произвела 12 самолётовылетов. 11 самолётов задачу выполнили и произвели посадку на своих аэродромах.
Один самолёт (748-го авиаполка) ст.лейтенант Клебанов посадки на своём аэродроме не произвёл, и данных о выполнении задачи и месте нахождения нет.
3) 748-й авиаполк восемью самолётами вылетал на бомбардирование железнодорожного. узла Витебск. 7 самолётов задание выполнили и посадку произвели на своём аэродроме. Один самолёт (ст.лейтенант Клебанов) с задания не возвратился. Данных о выполнении задачи и места его нахождения нет.
4) Все экипажи в районе цели были обстреляны огнём зенитной артиллерии: крупной, мелкого калибра и освещены прожекторами – 10-15 штук».
А ещё Георгий показал нам воспоминания Николая Григорьевича Богданова, опубликованные под заголовком «В небе гвардейский Гатчинский», где описывается одна из версий гибели экипажа Клебанова.
«Наши самолёты по очереди бомбили немецкий аэродром весной 1942 года. Сбитый самолёт бомбил аэродром одним из последних. После бомбометания лётчики снизились на малую высоту и стали расстреливать уцелевшие машины врага из пулемётов. Несколько машин вспыхнули, но самолёт продолжал кружить над аэродромом. Через некоторое время гитлеровцы пришли в себя и открыли огонь из всех видов зенитной артиллерии. Одной из очередей самолёт храбрецов был подбит, и горящая машина упала прямо на лётное поле».
Проанализировав документы архива и воспоминания Н.Г.Богданова, Георгий пришёл к выводу: «Бомбардировочные удары по Витебскому аэродрому наносились ночью, одиночными самолётами, и были рассредоточены по времени с тем расчётом, чтобы бомбардировщики противника не могли вылетать на боевое задание».
Как-то ранее, готовя Урок Мужества в ПТУ-96, в периодической печати времён войны, я нашла материал о дикой расправе над тремя советскими лётчиками, которые попали в руки фашистов.
«Пленных привели в Лучёсу, на гору, разожгли большой костёр и со связанными руками и ногами бросили в огонь. Это случилось 3 июля 1942 года. Ночью на месте расправы появилось несколько венков из живых цветов».
Ещё до приезда Георгия в Витебск, вспомнив, что в начале девяностых Тамара Петровна Марчик, учитель СШ-43 г.Витебска, рассказывала мне о сбитом в Лучёсе бомбардировщике, я позвонила ей и попросила с ребятами из школьного отряда «Поиск» обойти старожилов бывшего посёлка Лучёса. После уроков, недели две подряд, они обходили улицу за улицей, выбирая самые старые дома, расспрашивая стариков, переживших в этом посёлке военное лихолетье.
Один из посетителей музея М.Ф.Шмырёва, бывший партизан, рассказал ей, что сразу после освобождения г.Витебска возле бывшего бункера была могила, обложенная дёрном, но потом её перенесли на воинское кладбище в Лучёсе и памятник поставили.
А ещё он рассказал, что все в Лучёсе знают, что во время войны на высокой горе, где сейчас находится в Витебске СШ-16, размещалась немецкая батарея ПВО (крупнокалиберные пулемёты «Эрликоны»). Она то и сбила наш самолёт, который упал метрах в пятидесяти от бункера (бункер тот до сих пор сохранился – в нём после войны был сооружён малый школьный спортзал, а потом тир). Но сам он подробностей не знает, а поэтому посоветовал поспрашивать у тех, кто живёт ближе к тому месту.
Ребята обошли довольно много домов, пока попали к Юлии Николаевне Смоликовой, которая хорошо помнит произошедшее весной 1942года. Ей тогда было 19 лет. Она же посоветовала сходить к её бывшей соседке Вере Николаевне Пановой, которая тоже подтвердила рассказ Юлии Николаевны.
Именно к ним Тамара Петровна и повела меня с Георгием Рамазашвили, приехавшим в г.Витебск
- Это было в апреле 1942 года, - начала свой рассказ Юлия Николаевна. Мы с мамой тогда жили рядом, на соседней улице посёлка. Муж мой в 1941-ом ушёл на фронт. От него не было никаких известий. Спать в ту ночь было невозможно от грохота взрывов и близкой стрельбы немецких зениток. Утром, по приказу немцев, полицаи согнали нас на митинг. За их укрытием догорал сбитый самолёт. Немцы вытащили из него трёх лётчиков, завернули их в парашюты и положили на склоне горы у бункера. Лётчики были мертвы. Немецкий офицер, который всем руководил, сказал:
- «Вот они - русские герои. Они могли выпрыгнуть из горящего самолёта, но предпочли смерть».
Командир зенитной батареи приказал похоронить лётчиков возле их бункера, и, даже, салют немцы дали в честь наших лётчиков.
Меня в её рассказе очень удивило то, что женщина так точно запомнила дату произошедшего. Обычно очевидцы говорят: «в начале войны» или «в конце войны». Я спросила её об этом. Она ответила:
- А у меня на руках сынишка был, когда нас согнали на митинг. Ему почти месяц был.
- Скажите, пожалуйста, - спросил Георгий, - Вы точно запомнили, что членов экипажа было три, а не четыре?
- Нет, там их только три лежало. Это я помню. Да вот у соседки нашей Веры Пановой спросите. Она тут рядом живёт, через два дома.
И она повела нас к соседям. Вера Николаевна подтвердила рассказ Юлии Николаевны. Георгий достал фотографии членов экипажа и показал их женщинам. Те долго рассматривали фотографии, но подтвердить сходство не смогли. Лётчики были сильно обожжены. Да и стояли они от них далековато.
Женщины повели нас к тому месту, где когда-то была могила лётчиков. А потом мы подошли и к безымянной стеле на воинском кладбище в Лучёсе. Георгий высказал предположение о том, что можно бы было добиться разрешения на вскрытие могилы и проведение судебно-медицинской экспертизы останков погибших. Но ведь никто не знает, сколько останков погибших воинов находится под самим памятником, а возможно, что экипаж похоронен и в какой-то из соседних могил, как утверждают местные жители.
Тамара Петровна предложила Георгию попытаться установить имена погибших через немецкий архив, куда она уже раннее писала:
- Немцы, с их пунктуальностью, наверняка, записали подробности случившегося, - сказала она. - Тем более что они и митинг провели. Надо поискать в немецком архиве: какая часть на окраине Витебска стояла в 1942 году, журналы их боевых действий или боевые донесения. Может быть, они и фамилии записали.
Приехав в Москву, Георгий обратился с запросом в немецкий архив. Ему ответили, что он может приехать и попытаться поискать. Но для этого нужно в совершенстве владеть немецким языком. По Интернету Георгий познакомился с одним германским исследователем, работающим в Bundesmiliterarchive. Он попросил его поискать документацию частей, стоявших весной 1942 года в Витебске. Подняв документы, немецкий исследователь обнаружил подробный рапорт об упавшем в Лучесе бомбардировщике. Рапорт состоял из зарисовки маршрута сбитого бомбардировщика; указано также расположение сбивших его батарей и место падения.
Этот ДБ-3Ф пришел с востока. Не доходя до центра города, был схвачен прожекторами и подбит. Один летчик выбросился с парашютом и попал в плен. А самолет врезался в землю в Лучесе, рядом с одной из зенитных батарей. Было это в ночь на 29.04.1942 г.
Немецкий исследователь прислал Георгию общее боевое донесение за 28.04.1942 года, в котором указаны обстоятельства, при которых был сбит самолёт ДБ-3Ф:
«Место: Витебск. День 28.04.1942 года. Время 23.06. Самолёт ДБ-3 на высоте 2500 м первым взводом 3/717-го подбит и находится у второго взвода 3/717-го в 30-50 м от орудия в деревне Лучёса.
Действия врага: бомбардировка и сбрасывание четырёх фугасных бомб в квадрате 8. В квадрате 8 – 1 парашютный прыжок. Описывал капитан, командир батареи Ритнер».
Помимо этого, рапорт подкреплен еще несколькими свидетельствами немецких зенитчиков, наблюдавших освещение и обстрел сбитого самолета. В донесении указано, что три участника экипажа погибли, из них двое – обгорели. От удара о землю самолёт взорвался, и развалился на несколько крупных частей.
Георгий выяснил в Центральном архиве Министерства обороны Российской Федерации, какой экипаж не вернулся в ночь на 29 апреля 1942 года с налета на Витебск. Из учетно-послужной карты летчика Сахно Ивана выяснилось, что он с ранением ноги попал в плен. Получил ли он рану в момент пленения или при обстреле самолета, не известно. Остальные члены экипажа, как записано в архиве «не вернулись с боевого задания». Вот их имена:
- Аралкин Сергей Максимович, 1914 года рождения, уроженец Тамбовской области, Маршанского района, с.Раево;
- Шумейко Василий Маркович, 1918 года рождения, уроженец Брянской области, Климовского района, с.Лобановка;
- Каляда Григорий Мефодьевич, 1921 года рождения, уроженец Киевской области, Белоцерковского района, с.Чупыра.
Списки погибших членов экипажа переданы руководителем отряда «Поиск» Т.П.Марчик в редколлегию Витебской городской книги «Память».
По экипажу Клебанова немецкий исследователь подробностей найти не сумел: рапорта в архиве не сохранилось. Наземные немецкие части утверждали, что в ночь с 15 на 16 апреля 1942 года сразу два горящих русских самолета были сбиты в районе аэродрома. Места падения самолетов не указаны. Но Георгий Рамазашвили не теряет надежды отыскать место гибели своего деда. В свободное от работы время, он изучает документы Центрального архива Министерства обороны Российской Федерации, сопоставляя данные различных авиационных частей и наземных служб обнаружения, помогает родственникам погибших отыскать места гибели экипажей, не вернувшиеся из боя.
А совсем недавно от Елены Валентиновны Гужевой в Витебском городском центе культуры я узнала, что её отец рассказывал о каком-то самолёте, упавшем в начале войны у д.Ольгово Витебского района. Причём, один из членов экипажа выпрыгнул с парашютом. Он был тяжело ранен. Местная жительница Таисия Колосова пыталась его спасти. Но лётчик умер. Местные мальчишки Иосиф Дорожкин и Валентин Гужев, Яков и Пётр Колосовы похоронили лётчика на гражданском кладбище в д.Ольгово. Фамилия лётчика неизвестна. Отец Елены Валентиновны рассказывал, что лётчик был жгучий брюнет. Явно не русский – не то грузин, не то осетин.
Как утверждает Георгий Рамазашвили (из опроса местных жителей в 2003 году), большинство старожилов д.Ольгово сходились во мнении, что это был истребитель, а не двухмоторный самолёт. В своём письме Георгий упоминает бомбардировщик, сбитый во время ночного налёта на окраине Клинического посёлка в г.Витебске. Он нашёл несколько свидетелей налёта, есть воспоминания о том, как выглядела воронка, но что стало с экипажем, дата гибели и какой был самолёт, пока установить не удалось.
К сожалению, нет уже в живых ни отца Елены Валентиновны, ни тех жителей д.Ольгово, которые подобрали, лечили, а потом и хоронили лётчика. Всё труднее искать и очевидцев боёв. С каждым годом всё меньше ветеранов приезжает и в наши музеи. Да и письма-запросы зачастую остаются без ответа…
Сколько ещё лесных озёр, болот, речушек хранят сквозь годы свои тайны?! Сколько ещё загадок прошлого нам предстоит разгадать?! Всё это заставляет ребят по-доброму относиться к родному краю, к памяти павших защитников Отечества. Я даже песню об этом как-то сидя в лесу у костра сочинила:
Летят года, сменяясь чередой.
Редеет строй, – уходят ветераны.
И словно эхо от потери той
Нам не дают покоя эти раны.
Вернуть бы из забвения ребят,
Кому в ту пору только двадцать было.
Они пока безвестными лежат, –
Полвека тайну озеро хранило.
Механик тот давно уже седой
Всё верил, ждал: они придут из боя.
Он помнит, как военною порой
Подбитый самолёт отстал от строя.
К своим ему теперь не дотянуть:
Горит мотор, кабина вся пылает,
Сдавило пламя ноги, сердце, грудь…
Их озеро лесное принимает.
Искали очень долго самолёт,
Зимой под лёд на озере ныряли,
Мотор, кабину, крылья, пулемёт
И лётчика из озера подняли…
