«Германия в три руки творила свое преступление над русским народом, — писал эмигрантский мемуарист Александр Казан­цев, — армия, Восточное министерство и СС. Все три они были подчинены одной воле Гитлера, но каждая имела свои специфи­ческие особенности». Таким образом, в аллегорической форме, подчеркивалось, что проведение оккупационной политики на территории СССР было возложено на соответствующие органы германского государства, вермахта и аппарата СС. Рассмотрим каждую из указанных форм оккупационной ад­министрации.

* * *

Пожалуй, будущее устройство гражданского управления на оккупированных территориях СССР вызвало наибольшее коли­чество споров среди нацистского военно-политического руко­водства. Дело в том, что, если военное управление могло носить только временный характер, а аппарат СС, в принципе, не имел права вмешиваться в вопросы администрирования, ограничива­ясь выполнением исключительно полицейских функций, граж­данская администрация, напротив, должна была стать переход­ной формой на пути к будущему политическому устройству всего «восточного пространства». Каким оно будет после победы Германии? На этот вопрос надо было ответить уже сейчас, и с как можно большей политической ясностью.

Не вызывает сомнения, что устройство будущей гражданс­кой оккупационной администрации напрямую зависело от тех концепций национальной политики, которые имели хождение среди различных группировок немецкого военно-политическо­го руководства. Выше уже было достаточно сказано о них. Здесь же необходимо подчеркнуть, что не все они приняли участие в разработке политической линии будущей оккупационной по­литики. Фактически, к этому делу был допущен только Альф­ред Розенберг, который считался признанным экспертом по внешнеполитическим и национальным вопросам. Его же основ­ным оппонентом, как это не покажется странным, стал... сам Гитлер, который также имел свой взгляд на «восточную политику». Ее основные тезисы будущий фюрер германской нации сформулировал еще в 20-х годах прошлого века, когда писал в «Майн кампф»: «Мы, национал-социалисты, совершенно сознательно ставим крест на всей немецкой иностранной поли­тики довоенного времени. Мы хотим вернуться к тому пункту, на котором прервалось наше старое развитие 600 лет назад. Мы хотим приостановить вечное германское стремление на юг и запад Европы и определенно указываем пальцем в сторону тер­риторий, расположенных на востоке… Когда мы говорим о завоевании новых земель в Европе, мы, конечно, можем иметь в виду в первую очередь только Россию и те окраинные государ­ства, которые ей подчинены». В целом, это была только генеральная линия. Хоть и ясно сформулированная, она тем не ме­нее страдала одним недостатком: не было понятно, как ее про­водить.

Взгляды Розенберга на национальный вопрос в Советском Союзе и его будущее политическое устройство хорошо извест­ны. Его идеалом была слабая аграрная Московия, окруженная со всех сторон санитарным кордоном из зависимых от Германии государств — бывших республик СССР. Мнение Гитлера по это­му поводу менее известно. Многие исследователи обычно при­водят вышеуказанную цитату и пишут, что фюрер был сторонником полного подчинения указанных территорий и противни­ком любой национальной политической администрации на них. Отчасти это справедливо. Но нужно сказать, что это мнение стало таким только перед самым нападением на СССР и продолжало оставаться неизменным на протяжении всей войны. После же написания «Майн кампф» и до самой разработки плана «Барба­росса» взгляды Гитлера на «восточную политику» претерпели значительную эволюцию.

Следует сказать, что, по словам американского исследовате­ля Александра Даллина, «фюрер слабо разбирался в нюансах на­циональных концепций его окружения». Тем не менее сразу же после прихода нацистов к власти он считал, что целью германс­кой политики на Востоке должен быть «альянс с Украиной, По­волжьем, Грузией и т.п. Но не альянс равных партнеров, а союз вассальных государств без отдельной армии, политики и эконо­мики».

События 1938—1940 годов показали, что такой ход событий вполне возможен. Именно в эти годы были созданы протекторат Чехии и Моравии, генерал-губернаторство в Польше и марионе­точные правительства в Словакии и Норвегии. Поэтому, когда 22 июля 1940 года на совещании в Генштабе сухопутных войск обсуждался вопрос о будущей войне против СССР, Гитлер поста­вил перед своими генералами следующие политические задачи: «Украинское государство, Федерация Балтийских государств, Белоруссия...».

Поначалу это заявление можно было понимать как угодно, вплоть до того, что Гитлер планировал создание этих независи­мых государств. Однако уже неделю спустя он дал более ясно понять, что он подразумевает под «независимостью» для этих регионов. Начальник Генштаба сухопутных войск генерал-пол­ковник Франц Гальдер так передавал слова фюрера: «Оконча­тельно Украина, Белоруссия, Прибалтика — нам...». То есть подразумевалось, что после победы эти территории будут присо­единены к Рейху. В период же войны там вполне допускалась какая-нибудь администрация. Следует сказать, что здесь Гит­лер зашел наиболее далеко в своем планировании будущего уст­ройства «восточных территорий». Последующие события показали, что он значительно охладел к идее альянса вассальных го­сударств на территории СССР.

Вопрос о будущем политическом устройстве Советского Со­юза был вновь поднят только в марте 1941 года, когда приготов­ления к войне против него были уже на завершающей стадии. В этот период Гитлер был настроен уже более радикально. Он не отказался окончательно от идеи административного деления «во­сточного пространства». Однако теперь фюрер считал, что это не должны быть, пусть и вассальные Германии, но независимые государства (даже если их независимость будет только фикци­ей). Вся оккупированная территория СССР должна быть поде­лана на административные единицы, которые напрямую и пол­ностью будут подчиняться Германии. То есть предполагалось создать, что-то вроде древневосточных сатрапий, но на новый лад. По мнению Александра Даллина, такая эволюция во взглядах Гитлера произошла из-за изменений политической и военной об­становки, имевшей место в течение этого года. Если в 1939 и на­чале 1940 года он мог вполне искренне говорить о создании неза­висимых Украины, Белоруссии и Прибалтики, чтобы, таким об­разом, воздействовать на английскую, французскую и советскую дипломатию, а также оказывать контрвоздействие на политику польского эмигрантского правительства, то теперь такие игры Гитлеру нужны не были. Как известно, с лета 1940 года нацистс­кая Германия была хозяином всего европейского континента.

Цели в войне против СССР были окончательно определены 30 марта 1941 года на совещании Гитлера и германского воен­но-политического руководства. С военной точки зрения они дол­жны были заключаться в достижении линии «Архангельск — Астрахань», а с политической — необходимо было сделать так, чтобы «никакая организованная сила не могла противостоять немцам по эту сторону Урала». В заключение своего выступле­ния Гитлер выразился более конкретно: «Наши задачи в отноше­нии России — разгромить ее вооруженные силы, уничтожить государство». Для управления же захваченными советскими тер­риториями фюрер предлагал создать «протектораты»: в Прибал­тике, на Украине и в Белоруссии. Слово «протекторат» здесь взято в кавычки намеренно. Конечно, это не должны были быть протектораты как в Чехии и Моравии. Скорее, это была только политическая ширма.

Это мартовское совещание знаменательно еще и тем, что на нем все вопросы будущего административно-политического пла­нирования на «восточных» территориях были переданы в ведом­ство Розенберга. Теперь только он и его подчиненные могли за­ниматься этим. Уже 2 апреля 1941 года рейхсляйтер представил первый меморандум, в котором полностью отразил свои полити­ческие взгляды и концепцию решения национального вопроса в СССР. В целом Розенберг предлагал разделить его на семь реги­онов:

• Великороссия с центром в Москве;
• Белоруссия с Минском или Смоленском в качестве столи­цы;
• «Балтенланд» (Эстония, Латвия и Литва);
• Украина и Крым с центром в Киеве;
• Донская область с Ростовом-на-Дону в качестве столицы;
• Кавказский регион;
• Туркестан (российская Центральная Азия).

Согласно концепции, изложенной в этом документе, Россия (или, вернее, то, что от нее оставалось) должна была быть отреза­на от остального мира кольцом нерусских государств. Однако это было еще не все: по замыслу Розенберга она еще и теряла целый ряд территорий с русским населением. Так, Смоленск должен был отойти к Белоруссии, Курск, Воронеж и Крым — к Украине, а Ростов-на-Дону и нижняя Волга — к Донской обла­сти. В будущей России «полностью уничтожалась еврейско-большевистская администрация», а сама она «должна была быть подвергнута интенсивной экономической эксплуатации» со сто­роны Германии. Кроме того, это территориальное образование получало статус гораздо ниже, чем даже у окружавших его «го­сударств», чтобы служить своего рода «приемником» для всех «нежелательных элементов с их территорий».

Этот план вызвал существенные замечания Гитлера, который считал, что деление будущей оккупированной территории не дол­жно быть таким дробным, а создаваемые административные еди­ницы — искусственными. Например, организация отдельной Донской области не была, на его взгляд, обусловлена ни полити­чески, ни экономически, ни даже с точки зрения национальной политики. Это же касалось и Белоруссии. Фюрер считал, что она должна быть объединена с Прибалтикой — так будет удобно с ад­министративной точки зрения. И такие замечания были выска­заны практически по всем пунктам меморандума Розенберга. Однако следует признать, что его генеральной линии они почти не затронули. Гитлер ничего не имел против таких пассажей, в которых шла речь о «дальнейшей дифференциации среди насе­ления оккупированных территорий», «украинском народе и его свободе», «освобождении народов Кавказа» и «спасении эстон­ской, латышской и литовской наций». Что же касается «России или русских территорий, то о каких-либо изменениях в их судь­бе не могло быть и речи».

20 июня 1941 года в Берлине состоялось совещание высшего военно-политического руководства Германии, на котором Розенберг представил Гитлеру новый план будущего административ­но-политического устройства того, что должно было остаться от СССР. Согласно этому плану предполагалось создать пять ад­министративных единиц — рейхскомиссариатов (Reichskomis-sariat):

• «Московия» (центральные области России),
• «Остланд» (Прибалтика и Белоруссия),
• «Украина» (большая часть Украины и Крым),
• «Кавказ» (Северный Кавказ, Закавказье и Калмыкия) и
• «Туркестан» (Средняя Азия, Казахстан, Поволжье и Баш­кирия).

Эти административные единицы планировалось создавать по мере продвижения линии фронта на Восток и после военно-по­литического умиротворения указанных регионов.

В целом Гитлер согласился с таким решением проблемы, и уже 17 июля 1941 года подписал приказ о введении гражданского уп­равления на оккупированных советских территориях. Согласно этому приказу было создано Министерство оккупированных восточных областей (Reichsministeriumfurdiebesetzen Ostgebiete) — главный руководящий орган для указанных административных единиц Возглавил министерство Альфред Розенберг.

Однако, вследствие провала планов «молниеносной войны» против СССР, удалось создать только два рейхскомиссариата — «Остланд» и «Украина». Они начали функционировать 1 сентяб­ря 1941 года. В своем же окончательном виде их территории офор­мились только к декабрю 1941 года.

***

Раздел оккупированной Белоруссии был в основном завершен к середине осени 1941 года. Ее территорию по линии Полоцк — Борисов на востоке, Старые Дороги — озеро Червонное на юге, по реке Зельвянка и восточной кромке Беловежской пуши на западе выделили в генеральный округ «Белоруссия» (Generalbezirk Weissruthenien). Площадь округа составляла лишь ¼ часть территории довоенной Белоруссии и равнялась 660 км² с населением 2 411 333 человека (по состоянию на 4 декабря 1941 года). Гене­ральный округ «Белоруссия» являлся составной частью рейхско­миссариата «Остланд» (Reichskomissariat Ostland). Помимо него в этот рейхскомиссариат также входили генеральные округа «Лит­ва», «Латвия» и «Эстония». Южные районы Белоруссии, а также часть Брестской области вошли в рейхскомиссариат «Украина». Белостокская область была выделена в отдельную административ­ную единицу и присоединена к Восточной Пруссии. И наконец, к генеральному округу «Литва» были присоединены некоторые районы северо-западной Белоруссии.

Высшим органом гражданской оккупационной администра­ции в генеральном округе «Белоруссия» являлся генеральный ко­миссариат. Возглавлял комиссариат СС-группенфюрер Виль­гельм Кубе. А после его убийства советскими партизанами 23 сентября 1943 года исполняющим обязанности генерально­го комиссара являлся фюрер СС и полиции «Россия-Центр и Белоруссия» СС-группенфюрер Курт фон Готтберг.

Структура центрального аппарата генерального комиссариа­та была следующей. Непосредственно генеральному комиссару подчинялись: его заместитель, референт, адъютант, начальник ин­формационной службы и начальник личной канцелярии. К аппа­рату были прикомандированы фюрер СС и полиции, офицер связи с командованием вермахта (об этих ветвях оккупационной администрации речь пойдет ниже), уполномоченные МИДа, по­чты и железных дорог. Организация аппарата генерального ко­миссара повторяла в целом структуру рейхскомиссариата «Ост-ланд» и министерства Розенберга и состояла из четырех главных управлений — центрального, политического, хозяйственного и технического:

• Центральное управление состояло из 9 отделов (личного соста­ва, хозяйственного, бухгалтерии, заготовок и снабжения, архивного, учетного, жилищного, питания, главного бюро) и занималось ад­министративной работой в генеральном комиссариате;
• Политическое управление включало 14 отделов: общий, по­селенческой политики, культуры, хозяйственной, рабочей и со­циальной политики, молодежи, женский, общей пропаганды, труда, медицинский, ветеринарный, юридический, финансовый, науки и искусства, общего руководства. Это управление зани­малось внедрением политических принципов и директив по администрированию;
• Хозяйственное и техническое управления решали вопросы обеспечения, организации производства и использования про­мышленной и сельскохозяйственной продукции в генеральном округе и имели не менее разветвленную структуру.

Подавляющее большинство отделов главных управлений вклю­чало в себя многочисленные подотделы. Например:
• отдел продовольствия и сельского хозяйства: земельно-пра­вовой и земельной политики, государственных имений, рыноч­ный и сельскохозяйственных поселений;
• отдел науки и искусства: школьный, высшей школы, книж­ный, сценического и изобразительного искусства;
• отдел общей пропаганды: пропаганды, радио, прессы, кино, международных связей, хозяйственной вербовки, выставочный, обслуживания войск.

Территория генерального округа была разделена на 10 окру­гов (Kreisgebiet), в каждом из которых был создан окружной ко­миссариат. Центры окружных комиссариатов находились в сле­дующих городах: Барановичи, Борисов, Вилейка, Ганцевичи, Глубокое, Лида, Минск, Новогрудок, Слоним и Слуцк. В горо­дах и районах были созданы, соответственно, городские и районные комиссариаты (Stadtund Gebietkomissariat). Минск, как центр генерального и обычного округов, находился на особом положении. Здесь был создан городской комиссариат, руково­дитель которого Вильгельм Янецке (в конце 1943 года его сме­нил Й. Беккер) пользовался правами окружного комиссара. Руководителями других округов являлись следующие лица:

• Барановичи — Рудольф Вернер;
• Борисов — Бауер (затем Бухман и д-р Ханс Кайзер);
• Вилейка — Шмидт (затем Густав Магасс);
• Ганцевичи — Вильгельм Мюллер (затем Вальтер Хёрдт);
• Глубокое — Пауль Гахманн;
• Лида — фон Ханвег (затем Артур Хенниг);
• Минск (округ) — д-р Хан с Кайзер (затем д-р Людвиг Эрен-ляйтер и Вильгельм Шольманн);
• Новогрудок — Вильгельм Трауб (затем д-р Альфред Гилле);
• Слоним — Герхард Эррен;
• Слуцк — Генрих Карл.

Структура окружных, районных и городских комиссариатов предусматривала в своем аппарате управления и отделы, одно­именные генеральному комиссариату.

Все эти административные единицы подчинялись друг другу непосредственно снизу вверх. Однако были и свои нюансы. В ос­новном они касались кадровых назначений на руководящие дол­жности. Так, рейхскомиссары и генеральные комиссары назна­чались и сменялись исключительно Гитлером, окружные, город­ские и районные — Розенбергом.

25 февраля 1944 года указом Гитлера из состава рейхскомис­сариата «Украина» были выделены Брестский, Кобринский, Пин­ский и Петриковский районы и присоединены к генеральному ок­ругу «Белоруссия». Сюда же была включена и часть генерального округа «Литва» вместе с городом Вильнюс. 1 апреля 1944 года другим указом Гитлера генеральный округ «Белоруссия» был вы­делен из рейхскомиссариата «Остланд» в самостоятельный ко­миссариат и передан в непосредственное подчинение Розенбер­га. Мотивируя это, рейхскомиссар «Остланда» Лозе писал, что Белоруссия, будучи районом напряженных боевых действий, не может больше «рассматриваться как тыловой район», что «ус ленная деятельность партизан осложняет политическое управле­ние и мешает организационной работе».

* **

В отличие от западных и центральных областей, восточная часть Белоруссии на протяжении всего периода войны являлась тыловым районом группы армий «Центр». Здесь организация ок­купационного аппарата по форме несколько отличалась от рай­онов, где действовала гражданская администрация.

Структура сферы военной оккупации была принципиально установлена «Особыми указаниями по обеспечению, часть Ц» от 3 апреля 1941 года. В соответствии с ними все. советские облас­ти, находившиеся под управлением военной администрации и обозначавшиеся как оперативная область сухопутных войск, были разделены на три зоны:

• непосредственный район боевых действий, где командиры дивизий и корпусов и подчиненные им войска фактически сами являлись исполнительной властью по отношению к гражданс­кому населению;
• находившийся за ним на глубине примерно от 20 до 50 км тыловой армейский район, в котором для каждой армии назна­чался специальный комендант (Kommandeur der Ruckwartigen Armeegebiet);
• тыловой район групп армий, начальником которого назна­чался один из командиров корпусов (Befehbhaberder Ruckwartigen Heeresgebiet).

Во главе аппарата военной администрации на территории во­сточной Белоруссии (а также западной России) стоял команду­ющий тыловым районом и охранными войсками группы армий «Центр» (Befehbhaber der Ruckwartigen Heeresgebiet Mitte), кото­рый одновременно подчинялся командующему группы армий «Центр» и начальнику тыла Главного командования сухопутных войск (ОКХ). С июня 1941 по июль 1943 года на этой должнос­ти находился генерал пехоты Макс фон Шенкендорф, которого сменил генерал горно-егерских войск Людвиг Кюблер. Однако последний пробыл на этой должности недолго. Уже 10 октября 1943 года его сменил генерал-лейтенант граф Эдвин фон Роткирх-унд-Трах, должность которого стала называться теперь следующим образом: командующий тыловым районом «Белорус­сия» (Befehbhaber im Heeresgebiet WeiBrulhenien). Такое изменение в номенклатуре было вызвано тем, что в тылу группы армий «Центр» на тот момент осталась только Белоруссия, а западные области России были уже потеряны.

С целью осуществления всех необходимых полномочий при дол­жности командующего тыловым районом был создан штаб. Орга­низационно этот штаб состоял из нескольких отделов, главными из которых в данном случае были оперативный (I), разведывательный (II) и административный (VII). Через первый отдел шло управление охранными войсками данного тылового района. Через второй — подразделениями абвера — немецкой военной разведки.

Начальник седьмого отдела руководил военно-администра­тивными органами, которые состояли из полевых (Feldkommandantur; FK) и местных комендатур (Ortskommandantur; OK), наде­ленных всей полнотой власти в зоне своего действия. Полевые комендатуры создавались обычно в пределах области. Им под­чинялись местные комендатуры, создаваемые в городах, район­ных центрах, крупных узлах железных и шоссейных дорог и ме­стах дислокации военных гарнизонов. Все комендатуры долж­ны были выполнять две задачи: охранную и управленческую. К первой относилось «обеспечение покоя» в оккупированных районах и охрана тылов действующей армии. Ко второй — со­здание, руководство и контроль над органами местного самоуп­равления, а также «мобилизация резервов» для ведения войны. В целом это сводилось к следующим основным функциям:

• борьба с партизанами;
• охрана коммуникаций, военных объектов и лагерей военно­пленных;
• разведывательная и контрразведывательная деятельность;
• ведение пропаганды.

Для выполнения указанных функций к каждому типу комен­датур прикомандировывались подразделения армейской службы порядка. На территории тылового района группы армий «Центр» они были представлены тайной полевой полицией и полевой жандармерией, выполнявшими в зоне юрисдикции военной администрации соответственно следственные и карательные ме­роприятия.

Всего же за период с 1941 по 1944 год на территории восточ­ной Белоруссии функционировало 11полевых и 23 местных ко­мендатур (в целом же на территории всей Белоруссии это соот­ношение было таким: 18:48).

После передачи большей части Украины, Белоруссии и респуб­лик Прибалтики под гражданское управление, органы военной ад­министрации, как имевшие временный характер, были постепенно свернуты. Однако это произошло не окончательно. Согласно дирек­тиве начальника Верховного командования вермахта (ОКБ) гене­рала-фельдмаршала Вильгельма Кейтеля от 13 марта 1941 года. влияние структур вермахта должно было распространиться и на области, находившиеся под юрисдикцией гражданской оккупаци­онной администрации. Для этих целей в обоих рейхскомиссариатах были введены должности командующих войсками вермахта с соответствующими контингентами войск и далеко идущими пол­номочиями. Так, в рейхскомиссариате «Остланд» такая должность была учреждена 24 июня 1941 года. В этот день командующим войсками вермахта на территории этой административной едини­цы (Wehrmachtbefehlshaber Ostland) был назначен генерал-лейте­нант (с 1 сентября 1942 года — генерал кавалерии) Вальтер Брэмер. Следует сказать, что первоначально в его распоряжении не было никаких войск. Из своей штаб-квартиры в Риге Брэмер ру­ководил деятельностью только трех главных полевых комендатур (Oberfeldkommandantur; OFK):

• главная полевая комендатура № 392 (Минск), или «охраня­емый район Белоруссия»;
• главная полевая комендатура № 394 (Рига), или «охраняе­мый район Латвия»;
• главная полевая комендатура № 396 (Каунас), или «охра­няемый район Литва».

Командующий войсками вермахта подчинялся непосред­ственно ОКВ и имел право отдавать распоряжения по всем воп­росам, которые он считал необходимыми для обеспечения окку­пационного режима. Зачастую решение этих вопросов происхо­дило без учета мнения генерального комиссара. Тем не менее они, однако, ни в коем случае не были ограничены решением только лишь военных задач. Упомянутые указания Кейтеля, напротив, настоятельно требовали:

1. Тесного сотрудничества с рейхскомиссарами для оказания им помощи в выполнении политических задач.
2. Использования оккупированной территории для военных целей и обеспечения ее экономическими ресурсами нужд герман­ской экономики.
3. Эксплуатация оккупированной территории для снабжения германских вооруженных сил в соответствии с требованиями ОКВ.

Выше уже говорилось, что фактически с февраля 1944 года ге­неральный округ «Белоруссия» стал самостоятельной админис­тративной единицей в системе Министерства по делам оккупи­рованных восточных областей. В связи с этим на его территории было решено учредить самостоятельную структуру командующе­го войсками вермахта, который по вертикали должен был под­чиняться генералу кавалерии Брэмеру. В результате командую­щим войсками вермахта в Белоруссии (Wehrmachtbefehlshaber WeiBruthenien) был назначен генерал кавалерии граф Эдвин фон Роткирхунд-Трах. Это произошло 19 апреля 1944 года, через две недели после того, как Белоруссия (уже юридически) стала са­мостоятельным округом в системе гражданской оккупационной администрации. Одновременно этот генерал являлся команду­ющим тыловым районом группы армий «Центр» и комендантом главной полевой комендатуры №392 (Oberfeldkommandantur392), которая находилась в Минске. По вертикали ему подчинялись полевые комендатуры в Минске (FK812)w Барановичах (FK400) и местные комендатуры в Минске (ОК650), Молодечно (ОК812), Слуцке (ОК343), Глубоком (ОК339), Барановичах (ОК264), Лидс (ОК355) и Ганцевичах (ОК352), контролировавшие территории всех окружных комиссариатов.

* * *

Наконец, согласно приказу Гитлера от 17 июля 1941 года, на рейхсфюрера СС и шефа германской полиции Генриха Гиммле­ра было возложено «полицейское обеспечение восточных территорий». Последний назначал главных фюреров СС и полиции (Hohere SS-und Polizeifuhrer; HSSPf), которые являлись высшими полицейскими чиновниками в рейхскомиссариатах или, по согласованию с военной администрацией, в тыловых районах групп армий. Хотя фюреры СС и полиции формально подчиня­лись рейхскомиссарам или находились в оперативном подчине­нии у командующих тыловыми районами групп армий, реаль­ную власть над ними имел только Гиммлер. Этот последний факт означал, что полицейская администрация действовала парал­лельно, и на равных правах, с гражданской и военной админис­трацией⁵⁶.

С 29 июня (фактически с сентября) 1941 года главным фюре­ром СС и полиции на территории рейхскомиссариата «Остланд» и в тыловом районе группы армий «Север» (HSSPf Russland-Nord) являлся СС-группенфюрер и генерал полиции Ханс-Адольф Прютцманн, которого уже 1 ноября сменил СС-обергруппенфюрер и генерал полиции Фридрих Еккельн. В генеральных окру­гах, входивших в состав рейхскомиссариата, ему подчинялись местные фюреры СС и полиции. Так, в генеральном округе «Бе­лоруссия» эту должность, со штаб-квартирой в Минске, зани­мал СС-группенфюрер Якоб Шпорренберг, который исполнял эту должность с 21 июля по 14 августа 1941 года. Как известно, Белоруссия в отношении соблюдения общественного порядка была очень неспокойным районом. Поэтому главные полицейс­кие чиновники на ее территории менялись довольно часто. В це­лом, их перечень после Шпорренберга выглядел следующим об­разом:

• СС-бригадефюрер и генерал-майор полиции Карл Ценнер — 14 августа 1941—22 мая 1942 года;
• СС-оберфюрер Карл Шэфер — 22 мая — 21 июля 1942 года;
• СС-бригадефюрер и генерал-майор полиции Курт фон Готт-берг — 21 июля — 22 сентября 1942 года;
• СС-оберфюрер и полковник охранной полиции Вальтер Шимана — 21 июля 1942—15 июля 1943 года (этот чиновник являл­ся только исполняющим обязанности);
• СС-штандартенфюрер Эрих Эрлингер — 6 сентября 1943— 1 апреля 1944 года.

Аппарат каждого фюрера СС и полиции, в целом, копировал полицейские структуры Германии. Не был, в данном случае, ис­ключением и аппарат фюрера СС и полиции генерального окру­га «Белоруссия» (SSPfWeissruthenien). Организационно ему подчинялись:

• начальник полиции безопасности и СД генерального ок­руга «Белоруссия» (Kommandeur der Sicherheitspolizei und SD Weissruthenien). Этому чиновнику, в свою очередь, подчинялись: местные начальники гестапо, СД и криминальной полиции. С июля 3941 года эту должность последовательно занимали: СС-оберштурмбаннфюрер Вальтер Блюм (до января 1942 года), СС-оберштурмбаннфюрер Эдуард Штраух (до июня 1943 года);

• начальник полиции порядка генерального округа «Белорус­сия» (Kommandeur der Ordnungspolizei Weissruthenien). Ему в свою очередь, подчинялись местные начальники охранной полиции, жандармерии, железнодорожной охраны, а позднее и вспомога­тельной полиции порядка, набранной из местных добровольцев. С декабря 1941 года и по самый конец оккупации Белоруссии эту должность занимал СС-оберштурмбаннфюрер Эберхард Герф. Столь позднее создание этого поста по сравнению с предыдущим объясняется тем, что до указанного периода функции полиции порядка выполняли здесь соответствующие структуры военной оккупационной администрации.

В округах и районах генерального округа «Белоруссия» нахо­дились структурные подразделения аппарата фюрера СС и поли­ции, которые возглавляли, соответственно, окружные и районные фюреры. Всего было шесть полицейских округов, которые были несколько крупнее, чем округа гражданской администрации: Барановичи — Ганцевичи, Вилейка, Глубокое, Лида — Новогрудок, Минск — Слуцк и Слоним. Управления охранной полиции и по­лиции порядка были представлены в этих округах соответствую­щими отделами.

Следует сказать, что каждое из двух управлений полиции ге­нерального округа «Белоруссия» имело двойное подчинение. С од­ной стороны, оно подчинялось своему фюреру СС и полиции, а через него — главному фюреру СС и полиции «Остланда». С дру­гой — оно подчинялось соответствующему главному управлению СС в Берлине. Однако в данном случае это не играло суще­ственной роли, так как единственным начальником всех управ­лений СС был Гиммлер.

Другой особенностью полицейского аппарата на оккупиро­ванной советской территории было то, что он не был все-таки таким структурированным, как в Гермами. Сказывался недо­статок профессиональных кадров. В связи с этим оккупанты были вынуждены создавать комбинированные полицейские орга­ны. То есть сотрудники полиции безопасности и СД выполняли одновременно функции и гестапо, и криминальной полиции. Аналогично обстояло дело и в сфере компетенции полиции по­рядка.

Как уже говорилось выше, кроме территории генерального ок­руга «Белоруссия», разветвленный полицейский аппарат, кото­рый также подчинялся Гиммлеру, имелся и в тыловом районе группы армий «Центр». По договоренности с ОКБ «го сотрудни­ки должны были выполнять те же функции, что и на территории гражданской юрисдикции.

Так, в июне (фактически 1 мая) 1941 года, в целях «полицей­ского обеспечения» указанного тылового района, был учрежден специальный пост главного фюрера СС и полиции «Россия-Центр» (HSSPfRussland-Mitte). До 21 июня 1944 года его зани­мал СС-группенфюрер и генерал-лейтенант полиции Эрих фон дем Бах-Зелевски.

Штаб главного фюрера СС и полиции «Россия-Центр» распо­лагался в Могилеве (с 1943 года — в Минске) и в целом копиро­вал аппарат главного фюрера СС и полиции «Россия-Север». Так, ему подчинялись местные (гарнизонные) фюреры СС и полиции (SS-undPolizei Standartfiihrer) в следующих населенных пунктах: Барановичи, Смоленск, Могилев, Витебск и в так называемом районе «Припять» — отошедших к рейхскомиссариату «Украи­на» южных областях Белоруссии с центром в Пинске.

1 апреля 1943 года полицейский аппарат в Белоруссии, запад­ных областях России и в целом в рейхскомиссариате «Остланд» подвергся значительной и многоступенчатой реорганизации. В этот день фюрер СС и полиции генерального округа «Белорус­сия» был выведен из подчинения главного фюрера СС и полиции области «Россия-Север» и был переподчинен Эриху фон дем Бах-Зелевскому. В свою очередь, его должность стала теперь на­зываться, главный фюрер СС и полиции «Россия-Центр и Бело­руссия» (HSSPf Russland-Mitte und Weissruthenien). Произошло это, скорее всего, по нескольким причинам. Во-первых, чтобы подчинить единому полицейскому командованию всю террито­рию Белоруссии, которая к тому времени уже стала ближним тылом группы армий «Центр». А во-вторых, это был один из при­знаков того, что вскоре Белоруссия станет самостоятельным ге­неральным округом. Наконец, 21 июня 1944 года эту объединен­ную должность занял СС-группенфюрер и генерал-лейтенант по­лиции Курт фон Готтберг. Таким образом, этот чиновник сосредоточил в своих руках всю полноту полицейской и граж­данской власти на территории Белоруссии, получив фактичес­ки диктаторские полномочия.

Со временем, каждая из ветвей немецкой оккупационной ад­министрации стала так или иначе привлекать к сотрудничеству население оккупированной Белоруссии. В политической сфере это было первоначально выражено в создании и функциониро­вании органов так называемого местного самоуправления — сельских, районных и городских управлений. Их, соответствен­но, возглавляли: старосты, начальники районных и городских управлений. Эти органы создавались сразу же по установлении на данной территории немецкой военной или гражданской ад­министрации. В политическом отношении эти органы самоуп­равления были абсолютно пассивны и бесправны, а их руково­дители были полностью подчинены соответствующим немецким чиновникам: окружным, районным или городским комиссарам. Если же такие органы самоуправления создавались в зоне дей­ствия военной администрации, то их руководители подчинялись шефам полевых или местных комендатур.

В руках начальника районного управления находилось общее руководство районом. Он нес политическую ответственность за все подчиненные ему местные учреждения, хозяйство и управле­ния, должен был обеспечивать «покой и порядок» на подведом­ственной территории, бороться с проявлениями саботажа, дивер­сиями, неподчинением оккупационным властям, организовывать «изъятие» продукции для нужд Германии и удовлетворять потребности подразделений вермахта, которые были раскварти­рованы на территории его района.

Руководитель района назначался и увольнялся с должности по предложению полевой комендатуры, командующего тыловым районом армии или группы армий, а в генеральном комиссари­ате — коменданта местной комендатуры или районного комис­сара. Структура районного управления предусматривала такие основные отделы: общего управления, вспомогательной полиции порядка, школ и культурных учреждений, охраны здоровья, ветеринарный, финансовый, строительства, промышленности, снабжения и обеспечения рабочей силой. Со временем появился еще один отдел — пропаганды. Их руководители назначались обычно начальником районного управления по согласованию с местным военным или гражданским немецким начальником.

Следующей по значению фигурой органов местного самоуп­равления был бургомистр. В данном случае этот термин имел два значения:

• руководитель общинного управления (обычно, бывший со­ветский сельский совет, состоявший из нескольких сел) и
• руководитель городского управления, которые подчинялись начальнику соответствующего районного управления.

Для своей территории задачи бургомистра были абсолютно те же, что и у начальника районного управления для района. Таким же был порядок назначения и увольнения с занимаемой должно­сти. Аппарат бургомистра состоял из тех же отделов, что и рай­онное управление.

Низшей инстанцией местного самоуправления было сельское управление, во главе которого стоял староста. Последнего, как правило, назначал бургомистр общины. Практическая работа сельских управлений сводилась иногда к обычной бухгалтерской рутине. Однако в большинстве случаев, и это характерно для Бе­лоруссии, вследствие трудностей со связью, протяженностью тер­ритории и, главное, активным сопротивлением населения окку­пационной политике работа в селах часто выходила за рамки пре­дусмотренного объема. Дела сельского управления требовали зачастую приложения таких усилий, что в большинстве районов немцам пришлось выплачивать старостам зарплату. Сначала же они работали на общественных началах.

Староста со своим помощником, бухгалтером и подчиненны­ми управлению полицейскими должен был проводить в жизнь все распоряжения немецкой администрации, бургомистра и началь­ника районного управления. Например, в их задачи входило: ре­гистрировать прибывших, вести учет местного населения, соби­рать налоги, обеспечивать поставки для частей вермахта, предос­тавлять рабочую силу, гужевой транспорт, квартиры для воинских частей и т.п..

Как правило, на должности начальников местного самоуп­равления всех уровней назначались люди, которые уже зареко­мендовали себя «политически благонадежными» и активными пособниками оккупантов. При назначении на должность они должны были пройти проверку СД (в гражданской зоне) или тай­ной полевой полиции (в военной зоне). Однако и в дальнейшем все эти люди продолжали находиться под наблюдением тех или иных немецких органов. Что же касается комплектования испол­нительного аппарата управлений (отделы), то немцы старались набрать в них сотрудников, которые были уже знакомы с рабо­той таких органов. Поэтому нет ничего удивительного, что в этих отделах осталось работать много бывших советских служащих, которые продолжали сочувствовать прежней власти (и иногда даже из аппарата НКВД).

Другой особенностью кадровой политики при укомплектова­нии местного самоуправления было то, что на эти должности очень активно старались пробиться представители различных белорусских националистических организаций. Их главной це­лью было «белорусифицировать» эти органы и тем самым заста­вить их работать не на немцев, а на белорусскую национальную идею. В целом ряде случаев это было сделать не так просто. Во-первых, немцы поначалу не очень-то жаловали проявления лю­бых видов национализма. Во-вторых, у белорусских активистов появились конкуренты, которые также и с такими же целями боролись за места в местном самоуправлении. В Западной Бело­руссии это были поляки, а в восточной — русские. Часто дело Доходило до такого, что они писали друг на друга доносы, обвиняя своих оппонентов в скрытом коммунизме. И немцы часто верили таким доносам. Иногда доносы на националистов писа­ли скрытые сторонники советской власти или те, кто работал в самоуправлении по заданию советских спецслужб или партизан, убирая их, таким образом, немецкими руками. Естественно, что все это не способствовало плодотворной работе.

Изучая немецкий оккупационный режим на территории Бе­лоруссии, может сложиться впечатление, что он был чересчур громоздким и излишне усложненным таким обилием пересекающихся структур власти. Однако следует подчеркнуть, что между тремя его основными ветвями — гражданской, военной и поли­цейской — не было никакой принципиальной разницы, а име­лись лишь некоторые, чисто функциональные различия. В дей­ствительности же эти ветви представляли собой неразрывно свя­занные части одного оккупационного аппарата.