Первые подразделения местной полиции и самообороны начали создаваться в Белоруссии еще до органи­зации на ее территории генерального округа. Как правило, по­добная инициатива исходила от соответствующих органов вер­махта, заинтересованных в увеличении охранных войск в тыло­вом районе группы армий «Центр». В результате к осени 1941 года на территории Белоруссии было создано несколько десятков мобильных и стационарных подразделений, получивших в целом название «службы порядка», или «оди» (Ordtivtngsdienst; Odi). Эти подразделения представляли собой кавалерийские или пехотные отряды, командирами которых назначались советские офицеры, специально освобожденные для этого из лагерей военнопленных. Численность каждого из них колебалась в пределах 100—150 че­ловек. Обычно, для привлечения местного населения в эти отря­ды применялся целый комплекс мер: от принуждения до освобож­дения от повинностей, налогов и реквизиций. Тем не менее иде­ологический (антисоветский) момент в этом процессе так же нельзя отбрасывать. К слову, главными организаторами белорус­ской «службы порядка», например на востоке республики, были такие известные белорусские националисты, как Михаил Ви­тушка и Дмитрий Космович.

Следует сказать, что в некоторых случаях отряды «службы по­рядка» без помощи немцев очищали целые районы от советского присутствия. Например, так было на Полесье (юго-западная Бе­лоруссия), где в августе 1941 года белорусская самооборона и от­ряды украинского атамана Тараса Бульбы-Боровца («Полесская сечь») провели настоящую войсковую операцию против остатков советских войск, большевистских партизан и отрядов НКВД. В своем роде это была уникальная в тех условиях акция, так как немцы в ней вообще не участвовали, а только наблюдали за ходом событий. Поскольку эта операция имела очень большое значение для становления местных добровольческих формирований, оста­новимся на ней подробнее. Современный белорусский историк Петр Казак (Сергей Ёрш) пишет, что «где-то в начале августа 1941 года на белорусском Полесье состоялась совместная конфе­ренция представителей атамана Боровца и самообороны». Деле­гацию украинцев возглавлял хорунжий Петр Довматюк-Наливайко, который ехал на конференцию, чтобы «установить с белоруса­ми самый тесный контакт теперь и на будущее». С белорусской стороны в ней участвовали Василий Вир — бывший премьер-ми­нистр правительства Западно-Белорусской республики в сентяб­ре 1939 года и командиры некоторых отрядов «службы порядка» — Яков Хоревский, Всеволод Радько и Михаил Витушка. На пере­говорах белорусы полностью согласились с предложенным укра­инской стороной планом по очищению «всех полесских земель от русско-большевистского террора». Василий Вир позднее вспоми­нал, что результатом конференции стало соглашение «о совмест­ных действиях» против оставшихся в Полесской котловине совет­ских частей, против местных коммунистов и поляков, которые начали создавать свои партизанские отряды. Фактически, глав­ной целью будущей операции было не дать сторонникам советс­кой власти закрепиться на этой территории для дальнейшего раз­вертывания вооруженной борьбы.

Конкретный план совместных действий был разработан уже после конференции. Так, все районы на восток от линии Слуцк — Лунинец в направлении Мозыря должна была освобождать белорусская «служба порядка». На долю «Полесской сечи» прихо­дился район Столин — Сарны — Олевск — Овруч. Операция началась 20 августа 1941 года. В ходе нее 10 тыс. украинцев и 5 тыс. белорусов, разбитые на так называемые «летучие брига­ды», вытеснили остатки советских войск (примерно 15 тыс. че­ловек) с территории Полесья и соединились в районе Мозыря. Следует сказать, что белорусы преследовали не только во­енные цели. В каждом освобожденном от советских властей районе они создавали свою администрацию, издавали газеты и делили землю. Все же воинские формирования стали играть роль местной полиции. Часто эта полиция действовала незави­симо от немцев, которые появились на Полесье только в октяб­ре 1941 года. Интересно отметить, что в этот период формирова­ния белорусской полиции уже имели собственную униформу. По воспоминаниям Василия Вира, это были пошитые из советских, песочного цвета шинелей, френчи и шапки-кепи (по образцу австрийских периода первой мировой войны) с «Ярыловским» крестом. Также имелись советские каски с таким же крестом, нарисованным желтой или синей краской.

* * *

В сентябре 1941 года на территориях Западной и Центральной Белоруссии был создан генеральный округ. Соответственно, сра­зу же была проведена унификация местных частей охраны право­порядка. В результате уже к концу осени 1941 года вся «милиция» и самооборона были реорганизованы в формирования «вспомо­гательной полиции порядка». Первыми были созданы подраз­деления индивидуальной службы в городах и сельской местнос­ти — аналоги немецкой охранной полиции и жандармерии. Сле­дует сказать, что их не создавали заново. Фактически, они были организованы на базе уже имевшихся частей «оди», которые дей­ствовали при всех местных городских, районных или сельских управлениях. В принципе, в них остались те же кадры и тот же персонал и при тех же обязанностях. Основные же изменения произошли в системе управления этими частями, хотя, по сути, ничего нового придумано не было. Как и прежде, эта система оставалась двухуровневой. Формально ими продолжал руководить начальник полиции городского и районного управления или староста, если речь шла о сельском управлении. На деле же ре­альная власть продолжала оставаться в немецких руках. Одна­ко, если раньше шефом начальника полиции был соответству­ющий армейский комендант, то теперь в городах он подчинялся начальнику охранной полиции (Schutzpolizei), а в сельской мес­тности — начальнику жандармерии (Gendarmerie). Обычно чис­ленность полицейских индивидуальной службы колебалась от 3 до 15 человек при сельском управлении и от 40 до 50 человек в небольших городах и районных центрах. Обшее же количество полицейских в каждом районе было разным и находилось в за­висимости от площади района и плотности населения в нем (в среднем, это соотношение не должно было превышать такую пропорцию: 1 полицейский на 100 жителей).

Выше уже говорилось, что части «службы порядка» и местной «милиции» были одеты либо в гражданскую одежду, либо в тро­фейную униформу советского образца. На их принадлежность к добровольческим формированиям указывала только нарукавная повязка или разнообразные самодельные знаки различия (как на Полесье). С начала организации «Schuma» ситуация несколько изменилась. Зимой-весной 1942 года немцы постарались как можно скорее привести всю униформу к одному стандарту: по­лицейским стали выдавать новые комплекты, перешитые из чер­ной униформы так называемых общих СС (Allgemeine-SS). Надо сказать, что где-то это удалось сделать быстро, где-то, в основ­ном в сельской местности, большинство полицейских еще осе­нью 1942 года продолжали ходить в гражданской одежде, но уже со специально разработанными знаками различия. Зачастую та­кие знаки были единственным признаком, по которому можно было отличить полицейского, если он был одет в гражданскую одежду. Летом 1942 — в начале 1943 года это были специальные нарукавные нашивки — так называемые «полоски» и «уголки», обозначавшие воинское звание и занимаемую должность. Всего воинских званий в «Schuma» было пять. Последнее из них, соот­ветствовавшее, примерно, старшине Красной Армии, являлось наивысшим для этой ветви вспомогательной полиции. Офицерс­кие же звания для ее персонала предусмотрены не были.

Однако ни городская, ни сельская полиция не могли самосто­ятельно бороться с растущим партизанским движением, ни тем бо­лее уничтожить его, и только зря несли потери. Один из белорус­ских националистов Степан Шнек вспоминал, что только в Слуц­ком округе с 1941 по 1944 год погибло 418 полицейских. Поэтому оккупационные власти делали все, чтобы создать более крупные, мобильные и лучше подготовленные формирования, которые мог­ли бы обеспечить порядок, хотя бы в пределах своего района.

В связи с этим 2 декабря 1941 года ОКХ издало директиву «Особые указания для борьбы с партизанами». В этом докумен­те, в частности, говорилось:«... Использование местных отрядов в борьбе с партизанами вполне себя оправдывает. Знание мест­ности, климата и языка страны делает возможным в боях с парти­занами применять их же методы действия».

В Белоруссии эти мероприятия приобрели характер создания сил самообороны.