«Как только появились Ил-2, лётчиков, сделавших 30 боевых вылетов, намеревались представлять к Золотой Звезде. Потом «норму» увеличили до 80 боевых вылетов… Каманин не представит на звание Героя и за 200. Вкорпусе (аэто свыше 220 самолётов), которым он командовал два года, ни один лётчик не стал дважды Героем. Наверное, всё мерил по себе: если у меня одна Звезда (за спасение челюскинцев), то и у подчинённых больше одной быть не должно»

Родился я город Мсценск Орловской области 21 июля 1921г. В семье, было пять детей, три сестры, брат Юра и я самый старший. До войны кончил школу 7 классов, после немного поработал монтёром, сначала учеником потом монтёром (телефонистом), потом в Московский Сталинский аэроклуб попал. Когда был набор, с нашего двора пошли на комиссию трое. Тех забраковали, а меня взяли. После того как закончил аэроклуб, был направлен на Украину, летал на СБ-3, там застала война (Коростень ближе к Белоруссии).

Первые дни войны были тяжёлые, хотя мы и готовились к войне, но не особенно были к ней готовы, поэтому неожиданность нападения немцев подвела нас. Было воскресение, никто даже не думал, что в воскресенье может быть тревога, а тут тревога. Потом смотрим, что-то не то, все бегают, кричат: «на аэродром, на аэродром, быстро, самолёты свои разрулить!».

Мы собрались все, бригадный комиссар, даже не нашей бригады говорит: «Враг бомбит!». Мы не поверили, как это так, мы же на западной границе, мимо нас должны лететь. Но приказ выполнили, самолёты разрулили. Среди нас были товарищи которые на Финской войне были и какой то опыт имели. Они вокруг своих самолётов окопчики выкопали, траншейки(щели). А нам что, мы молодые, чего мы будем копать, так под самолётами и спали. Проспали ночь, всё спокойно. Рядом, южней нас был аэродром, его немец обрабатывал с утра, но до нас не дошло. А на следующий день уже и нам попало. Тут то, когда мы увидели кресты на немецком самолёте, говорим: «Да, война!». Вот так застала меня война. После этого перебазировались на свою базу, местечко Гастомель под Киевом, но она была уже разбита, и нас отправили на формирование и получение новых самолётов. Там я переучился на самолёты Ил-2. У нас опыт лётный был и переучивание, прошло быстро, составило 1,5 – 2 месяца.
На фронт попал в начале 1942г., в 451-ый ШАП входивший в состав 5-ого ШАК которым командовал первый Герой Советского Союза Николай Петрович Каманин. В нём прошёл всё войну.

Помните ли первый боевой вылет?
Нет, ни как. Чёрт его знает. Как-то они смешались. Как не говори 180 боевых вылетов.

Из чего состоял боевой вылет, что считалось боевым вылетом, какие задания были наиболее сложные?
Боевой вылет - выполнение задания, которое было поставлено.
Аэродромы и переправы самые сложные цели, потому что далеко находились и были хорошо прикрыты зенитками и истребителями. Там один заход с ходу, все боеприпасы с одного захода. Если цели не сильно прикрыты зенитками, то становишься в круг, предположим на передовой, и производится несколько атак. Иногда в районе цели выделялись некоторые экипажи, на подавление зенитки, особенно замыкающие. А так на земле всё проработаешь хорошо, а когда там встречаешься, там обстановка смотришь меняется. Передовая тоже, тяжёлая цель, ведь расстояние между войсками небольшое, очень тяжело определить, где противник, а где свои войска. Говорят: «будут ракеты». Подходишь, наши стреляют ракетами в сторону цели, как договорено. Но тут же и немцы начинают стрелять, тут уже не разберёшь, где тут кому верить. Приходится на своё усмотрение, то, что видишь. Значит, надо было точно в цель попасть, прицелы ведь ни особенно были хорошие, это когда натренировались, тогда умели бомбить точно, а так тяжело было работать, штурмовикам особенно тяжело. Были случаи, когда лётчики, по своим войскам удар наносили, но после этого судили строго, трибунал, и был он уже как лётчик штрафник. После вылета приходило подтверждение от наземных войск, по которому и оценивалась эффективность вылета. Большинство боёв происходило над линией фронта. А на линии фронта там всегда передовая, там пехота, а она видит, поэтому подтверждение пехоты, фотокинопулемётов у нас не было. Были просто фотоаппараты, если бомбить цель снимает, куда бомба у меня попала, вот это было. Работает автоматически, бомбу когда сбрасываю, и он включается сам. Так же наземные войска подтверждали сбитые над линией фронта самолёты.
Разведка – очень сложное и опасное боевое задание, там надо выдерживать, курс, высоту, несмотря на огонь с земли, в этом случае ты как мишень. Я два раза летал, четыре аппарата у меня стояло.

Кто был более опасным противником зенитки или истребители противника?
И то, и то страшно. Зенитки если хорошие расчёты, тоже страшна. Но здесь опыт берёт всё. Для того чтоб быть живым у тебя голова должна вращаться на 360 градусов. Ты должен видеть и замечать всё, если ты первый увидел противника, ну предположим истребитель, то уже кое какое-то преимущество имеешь. Но, если ты проворонил, значит ты будешь сбит.
Как-то на одном из первых вылетов, я отстал от группы, смотрю, а на меня сзади немецкий истребитель заходит. Подумаешь, что этот мне истребитль, думаю я. У меня вон, какие пушки стоят впереди, РС-сы. А он меня как зажал, этот Фокевульф, как надрал мне хвоста, до того он меня бил, что не в какую, но я, правда, маневрировал, не давал ему
возможности прицельный огонь вести, а потом, когда у него боекомплект закончился, он ко мне подстроился, посмотрели мы друг на друга, после чего он переворотом ушёл. А я сбросил аварийно бомбы, развернулся в сторону линии фронта и пошёл на свою территорию на свой аэродром. При атаке он мне маслобак пробил, масло всё вытекло, но в моторе (в картере) осталось, не трогая режим двигателя, какие были обороты, какой был наддув, шёл потихонечку и на приборы смотрел, думаю так, если сейчас станет мотор, значит, сяду здесь, если на своей территории. Сел, командир дивизии был на аэродроме, посмотрел на это чудо, и говорит: «как ты это долетел на этом самолёте». Через неделю я был награждён первой медалью «За отвагу».
И после этого, я сказал себе НЕТ! Теперь ты уже меня…, буду живой…, не за что не поддамся. Так что надо рот не разевать. Строй везде есть строй.

Кроме этого случая Вас подбивали?
Были, были, без этого ни как нельзя. Всё время, всё время под огнём находишься. У меня всегда всё получалось наоборот, как бы меня зенитка не подбила, вот сколько раз было, всё равно я до аэродрома долетал. Просто думал, если уж откажет мотор, так я сяду. Ничего не трогая. Поэтому надо работать головой, тогда будешь живой. Если не будешь работать головой, то быстро собьют.

Кого чаще атаковали ведущего или ведомого, замыкающего группы?
Кто отстал от строя, того и били. Идёшь в строю, боялись. Плотным строем если идёшь
Никогда не подойдут. Боялись. А если разошлись… Ты что война страшное дело, чтоб её не было даже и думать о ней не хочется. Особенно сейчас если будет война, так это война будет современная.

У вас за войну много стрелков сменилось, или с одним прошли?
С одним я прошёл. Но считаю, что не с одним. К нам в полк приходили стрелками лейтенанты, большинство были штурманами на бомбардировщиках. Где-то стукнули по своим, трибунал судил, и направил к нам, штрафниками. У меня стрелком был Терещенко Толя, владел французским и немецким языком. Он окончил Московский Университет и авиационное училище прямо во время войны, был штурманом на бомбардировщике, ну и торнул, по своим. Когда мы были на 1-ом Украинском фронте, под Харьковом, у меня фурункул вскочил на шее, лететь я не мог, а командир эскадрильи говорит, я с твоим стрелком слетаю. И вот пошла шестёрка, никто не вернулся. Их истребители подбили, его ранили, он сел на передовой, стрелка в живот ранило, попить ему дали, так он и умер, там, на передовой, его и похоронили. Пришлось мне другого стрелка взять, с ним я уже до конца войны прошёл, без ранений.

Кто чаще погибал, стрелок, лётчик или экипаж?
Экипаж, целиком.

Как вводилось в строй пополнение?
Последние уже были хорошо подготовлены, а первые, которые приходили, были плохо, приходилось их даже на фронте немножко учить, подготавливать. Сначала на большие задания не отправляли, главное, что бы сначала строем научились ходить, главное строй, строй – это основное. Когда же он привыкнет к этому, тогда говорили: «ну давай голубок, хватит тебе отдыхать». Ну и начинал уже летать. До 5 до 10 вылетов, если он уже сделал 10-ть вылетов, значит, живой будет. А так на первых вылетах гибли. Вот у меня брат закончил лётное училище во время войны, воевал здесь на Белорусском фронте, тоже видно плохо подготовлен был в училище, был сбит, где то в Прибалтике погиб.

С како го вылета начинают видеть землю молодые лётчики?
Приблизительно 5 вылетов сделал, считай, что он будет живой, а так на первых вылета всех сбивают. А когда он более-менее умеет летать и в строю хорошо держится, то и видит хорошо то, что происходит и в воздухе и на земле, поэтому всё это даётся опытом большим.

Большие потери были в полку?
Большие, уууу. Большие. Пополнение, часто, часто.

При вылете на боевое задание, всегда ли было истребительное прикрытие, сколько самолётов выделялось?
Когда как, может идти и 3 пары, много не давали.
Давали. Давали, но другой раз они бросали нас, истребители. Первое время, а потом мы говорим: «Стоп ребята! Будете так делать, мы вам вылет засчитывать не будем». А как же, если они меня бросят, я подтверждение даю «плохо прикрывал, бросил», и всё. Мы так договорились, что вылеты не будем вам считать. Но они тут тоже.
А то я помню, тут одна была Лакеева дивизия, здесь под Киевом. Да ещё на испанском языке, чего-то там были Испанцы. Как только линию фронта перелетели или сильная зенитка, только хвосты видны, ну мы отказались от них. Говорим: «Нет, такое нам не надо прикрытие». Особенно здесь было на 1-ом Украинском фронте, под Белой церковью, часто они бросали нас.
А истребители которые с нами в корпусе были, мы там уже друг друга хорошо знали. Были там некоторые хорошие лётчики. Герои были тоже. Так мы друг друга уже знали.

Есть вылет, который наиболее вам запомнился?
Как-то вот штурмовка Львовского аэродрома, запомнилась. Единственный вылет который я запомнил, потому что по территории противника пришлось долго идти.
Вылет готовился видно долго. Утром рано, рано, подняли нас. Куда? Дают планшет и дают аэродром. Стоп! Какой аэродром? Ничего себе думаю, это надо было идти от Брод до Львова по его территории. Две восьмёрки отправили. Я вторую восьмёрку повёл. К броду подошли, зенитка как дала, страшно, а он прёт и прёт на эту зенитку. Я кричу: «Миша, давай возьми вправо, туда, на болото вон то!». Он нет, а я вправо так немного отвернул, прошёл зенитку.
Говорят, весь маршрут будет прикрыт истребителями, а идти далеко. Какое, ни одного истребителя нашего не было. Так, поковырялись некоторые, и всё. Ну пришли ко Львову рано утром, смотрю, зенитка заработала, а тут вокзал горит, видно ночью работали бомбардировщики, всё горело. На аэродром зашли с ходу. Вот у меня как раз Волосянкина зенитка сбила, и попал в плен. Вышел я и пошёл домой. По железной дороге встретились, там эшелон немецкий. По нему поработали немного, вот это запомнилось.
Вот с этого вылета Волосянкин у меня не вернулся, в плен попал. Вернулся после войны, но в часть уже не попал. Отсюда он в профучилище учился тут в Витебске. Вот это училище после войны организовало поездку во Львов, он показал в камере в какой там сидел. Летали с наградами. Немцы отбирали всё, ну а потом восстанавливали. Ему восстановили всё, дубликаты дали.

Попадал ли Вам в прицел немецкий самолёт, сбитые есть?
У меня сбитых нет. У меня чистые боевые вылеты. А самолёты попадали в прицел. Но ведь для то го что б стрелять хорошо, дистанцию выдержать надо. В прицел то его видишь, а если дистанции нет, можешь и не попасть. Особенно часто встречались с «лапотниками» (Ju-87).

Перед вылетом было страшно?
Не знаю. Как только штурмовать аэродром, а думаешь, наверно собьют, потому что идёшь по территории противника, далеко. А к аэродрому когда подходишь так тут про всё забываешь. Зенитка бьёт во всю, тут только успевай маневрировать. Ну я ходил всегда на разрывы, вот если веду группу, я на разрыв всегда ходил. Разрыв близко я на него. Я не от него уходил, а на него. Думаю, будет брать поправку. Там всё время маневрируешь, и по высоте и по направлению на скорость. И вся группа, если я пошёл влево все влево, я вправо и вправо пошли все.

Случаи трусости были?
В нашем соединении такого не было.

Самое большое количество вылетов в день?
Самое большое за день, 3 вылета, 4 уже тяжело. Может быть и ни одного, когда погода плохая, тогда сидели на КП, и ждали, пока будет хорошая погода. На дальние цели, на аэродром, один вылет. По передовой может быть 3-4 вылета.

Нагрузка большая идёт?
Психическая нагрузка большая, физическая – мы были молодыми, не особенно воспринималась. Но всё равно тяжело было во-первых строй надо держать, это хорошо когда ты уже натренирован, а так когда летишь в строю приходится работать и головой, и руками, и ногами.

Приметы предчувствия у вас были перед вылетом?
А как же, обязательно. Я как пришёл, механик доложил: «самолёт готов». Потом пройду вокруг, приду под хвост, постою, посмотрю, тогда только иду одевать парашют. Если не пройду значит у меня что-то на душе не так.
У каждого было, некоторые у нас с собой возили поросят, поросёночка, маленького поросёночка, в кабину, поросят возили, да кто чего, кто-то даже иконку повесит в кабинке, у каждого по-своему. Обязательно, у каждого что-то было, это не надо и отрицать даже. Летали с наградами, на земле не оставляли.

Ходил ли на боевые задания командир полка, дивизии, замполит?
Ходил, даже сам командир корпуса Каманин ходил. Летал со мной замполит. Как стрелок летал, Гвоздюк комиссар наш. Инженер полка со мной много вылетов сделал, получил орден Красного Знамени.

Был ли у Вас какой то постоянный бортовой номер?
Нет, каждый в эскадрилье имел свой номер самолёта. Постоянного ни у кого не было, номер менялся.

А рисунки были?
Нет, я не рисовал ни чего. Это некоторые там, зайца нарисуют или ещё кого ни будь. Я не любитель этого. Это всё передрали как у немцев, у них же там все разрисованы были.

Как вы охарактеризуете самолёт Ил-2, как лётчик?
Самолёт хороший был с хорошим вооружением и хорошо бронированный был. Первые они были одноместные, не было стрелков, получили мы эти самолёты, конечно без стрелка плохо. Но мы ставили сзади за кабиной пулемёт ШКАС и как если в хвост заходил, дёрнешь, чтоб трасса была, и не лез он тогда. Потом уже следующие получали, ещё раз в Куйбышеве самолёты, и как раз Ильюшин был, мы там с ним вели разговор, там место же есть, можно сделать кабину ещё и стрелка, и согласился сделал, потом получали со стрелком. На этом самолёте я прошёл войну. Калиниский, Воронежский, 1-ый Украинский и тут уже запад.
Самолёт не плохой был, самолёт поля боя, тяжёлый всё время под огнём находится группы наши.

Как вы охарактеризуете РС-ы как оружие?
Это залповое, площадное оружие, сильно прицельного огня от него нет. Подвешивалось по 16 штук, с одной и с другой плоскости по 8 штук. Если малейшее стабилизатор не так стоит, стреляешь по цели, а летит совсем в другую сторону.

Рации были?
Рации были. Рации паршивые были. Слабенькие совсем, одно горе.

Какое обеспечение было, одежда, как кормили?
Одежда была всё время хорошая. Кормили хорошо. В этом не имели ни како го не достатка.

Отдых после вылета?
Кончилось рабочее время, поужинали, кто идёт на танцы, кто куда. Кто как хотел время тратил.

100 грамм после вылета?
Это было. Обязательно. Это обязательно, на ужин обязательно. Ну а где 100 там и 200, потому что спирта было у нас в авиации много. Этого дерьма хватало. Особенно когда уже были в Венгрии.

Отправляли лётный состав в дома отдыха между боями?
Нет, у нас нет. А в отпуск, домой. Если попадалось ехать получать самолёты или ещё чего ни будь, ну некоторые могли попасть, если уж чего такое срочное было, то отпускали. Но я не пользовался такими услугами.

Взаимоотношение между наземным составом и лётчиками?
Хорошее было. Ну а как же, он мне готовит самолёт, я ему верю. Всю войну у меня один механик был, Вася Эритнов. Обычно как было, приходишь, механик докладывает: «самолёт готов». Обойдёшь, посмотришь, проверишь управление, а потом садишься, и полетел.
Самолёты часто приходилось менять. Сколько самолётов сменили за годы войны?
Если сбили, то в каждой эскадрильи были резервные самолёты, приходилось на них летать. А так от пополнения к пополнению самолёты приходилось получать. В Куйбышев летали, только в Куйбышеве их готовили.

Зимой самолёты в белый цвет перекрашивали?
Если с завода, то они были покрашены в белый цвет. А так нет, кто там будет его красить. Я как-то ни разу не встречал, чтоб у меня был белый самолёт, всё время камуфлированный был.

Как относились к потерям и потерям друзей?
Как? Тяжело относились, как же относиться. Такие ребята уходили из жизни. Кто знает или судьба или … Я вот никак не пойму.
К нам приходили, первые вылеты, если ты прочувствовал всё это дело на своей шкуре, значит будешь живой.

Какое к немцам у вас отношение было?
Конечно, мы считали извергами их. Только был заключен договор с Германией, а тут не с того не с сего. А так, они точно такие же люди, как и мы. Некоторые хотели воевать, а некоторые наверно тоже не хотели воевать. Как и у нас, точно так же. Поэтому я относился как солдат к солдату.

Приходилось видеть немцев?
Приходилось, а как же.

Отношение к мирному населению?
Где мы базировались отношение хорошее было А дальше, черт там его знает. У нас, где мы стояли, не было конфликтов, ни с Мадьярами, ни с Чехами, ни с Румынами, ни с кем не было.

Второй фронт, с американцами встречались?
В Венгрии у нас Американский бомбардировщик садился. Они летали с Африки, бьют по Германии, и идут в Англию, заправляются, обратно бьют по Германии и идут в Африку. Вот они с Англии летели, по Германии стукнули и сели у нас. Один самолёт. Там был стрелок один кормовой ранен. Мы посмотрели на их самолёт. Экипаж большой. У нас по английскому ни кто не говорит. Потом начальник штаба дивизии приехал, он разговаривал. Сказал поставить свой корабль туда то, туда то, самолёт зарулить. Нет, самолёт то он не был подбит. Правда один двигатель не работал.
У них конечно оборудование в несколько раз лучше нашего, и рации да и всё, тут ничего не поделаешь. У них радионавигационное хорошее оборудование было.

Как узнали о Победе?
Как узнали? Неожиданно. Узнали так, что такое на аэродроме зенитка лубцует во всю, а никого нет, не летает ни чего. Звоним. Где? Что? Победа! Какая Победа? Значит зенитчики которые прикрывали узнали раньше, а мы не знали, это под вечер было. Так что неожиданно узнали о Победе.

За что воевали?
За Родину я воевал, за Родину. А общий лозунг «За Родину, за Сталина!».

Героя Советского Союза давали за 100 боевых вылетов, у вас 180?
Вот ты говоришь правильно, за 100 вылетов было.
Вот был случай. Мы стояли на одном аэродроме, мимо проезжал командующий ВВС, и по ходу заехал к нам в дивизию в соседний полк. Встретил его командир полка, всё доложил. Зашли к лётному составу. А там разговор такой:
- Кто такой?
- Лейтенант такой-то.
- Сколько вылетов всего?
Приходим вечером в столовую ужинать, смотрим братский полк, все в званиях повышены, кто это такое вам, смеются, ничего не говорят. Ну а потом сказали, был у нас главком. А через неделю приезжают, и ребятам золотые звёздочки. А то пока напишут, пока это пройдёт, так что не все, вот такая у меня судьба. Не плохая судьба, как видишь, жив, здоров ещё.

Обидно не было?
Как обидно? Ну, если не присвоили, что ж ты сделаешь?

После войны как сложилась ваша жизнь?
После войны был направлен штабом ВВС и отделом кадров для подготовки лётного состава в аэроклубы. Сначала я в Саратовском работал в котором обучался Юрий Гагарин.
После этого я попал в Минский аэроклуб, далее в Витебский аэроклуб, здесь готовил парашютистов, лётчиков. Ушёл на пенсию, ещё немножко поработал в телеателье, на спасательной станции. Ну а сейчас как пенсионер сижу дома, ну ещё в совете ветеранов, принимаю участие в жизни нашего района.
Жизнь в Белоруссии отличная. По отношению к России, я думаю лучше. Некоторые может лучше, а некоторые хуже чем мы живём. Сейчас гражданин Белоруссии.